Перед тобой нос к носу стоял разъяренный Чон. Волосы спутаны, глаза чернее ночи метали гром и молнии, ноздри грозно раздувались, на щеках ходили желваки, а стиснутые губы побелели. Кожа над ними влажно поблескивала. Он был наспех обмотан волчьей шкурой, только руки остались голыми, являя взору вздувшиеся напряженные мышцы. Глава клана тяжело и загнанно дышал.
— Совсем с ума сошла?! — взревел Чон так громко, что от раскатов его голоса подкосились ноги, и жёстко встряхнул тебя. — Ты что творишь?!
— Мне надо… Я должна была хотя бы попыт… — залепетала ты, впервые увидев его в таком гневе. Он словно моментально преобразился, открывая неизведанную дикую, властную сторону, свою неукротимую звериную мощь и безжалостное превосходство.
— Я сказал тебе нельзя! — он сильнее стиснул в кулаках ворот. Так, что тебе пришлось приподняться на цыпочках. Еще чуть-чуть и повиснешь в воздухе. — Я запретил!
Несмотря на неимоверный страх, эти слова вызвали в тебе бурю негодования, инстинктивно включая защитный механизм: — Да кто ты такой, чтобы мне запрещать?! — ты тянула его за руки.
— Я тот, кто спас тебе жизнь! — утробно прорычал Чон и вдруг впился в твои губы яростным поцелуем.
Ты протестующе замычала, пытаясь отпихнуть его, но он не сдвинулся ни на миллиметр. Разжав кулаки, схватил твои руки и прижал их к стене, продолжая неистово целовать. Глава клана алчно сминал нежную розовую плоть, запечатывая стоны. Словно кровожадный хищник вгрызался, сносил первобытной страстью. Почему-то от того, что Чон сейчас полностью владел тобой, подчинял, внутри, вопреки истерически голосившему разуму, растеклась жаркая горячая волна. В животе, помимо твоей воли, что-то болезненно ёкнуло. От нехватки воздуха закружилась голова. А может от его близости. Или вкуса его губ. Ты уже не понимала, что происходит с тобой, где ты и кто ты. Не сознание, а чистый девственный лист. Его темпераментная горячность сводила тебя с ума.
Простонав, ты начала оседать на пол. Ноги отказывались удерживать стойкое положение. Чон подхватил тебя за талию и крепко прижал к себе. Освободившейся рукой ты вцепилась в шкуру на его плечах, практически повисая на мужчине, сдаваясь и вынужденно поддаваясь напору. Мысли все улетучились в никуда, мозг окончательно отключился. Очередной стон и Мастер проник внутрь своим горячим языком, доводя тебя его движениями до исступления. Глава клана отпустил вторую руку и обхватил ладонью затылок и шею, нависая над тобой и заставляя больно прогнуться. Это властное движение однозначно говорило о том, что ты его. И только его. И он волен делать с тобой, что захочет.
От осознания этого, вопреки жаждующему, сгорающему в огне телу, в душе всколыхнулся протест. Ты не игрушка. Нет! Не добыча. И когда принялась его опять отталкивать, пытаясь увернуться от жарких губ, Чон настаивать не стал. Отстранившись, он, глубоко дыша, не отрывался от твоих глаз, в которых блестели слезы. Ты вывернулась из его объятий и побежала прочь.
***
Чон стоял на ватных ногах, оперевшись рукой о стену. Он тяжело хватал ртом воздух, закрыв глаза. Сердце учащённо билось, хлестая адреналином и разгоняя его по венам. Его до сих пор трясло. И от ярости, и от страха, и от дикого желания. Доктор Лиа даже не подозревала, как он за нее испугался. Полярный шторм был в самом разгаре и это время было самым опасным. Даже он и его клан каждый раз рисковали жизнью, выбираясь наружу на промысел. А у этой маленькой хрупкой девушки уж точно никаких шансов не было. Господи, она же толком даже не оделась! Еще немного и он бы опоздал.
Промерзание всех внутренностей происходит через 10 минут, если неправильно подготовиться. Он судорожно выдохнул, вытирая взмокший лоб дрожащей ладонью. Что теперь с ней делать? Впервые Чон ощущал такую убийственную беспомощность. Он не может её потерять. Не может. Не хочет. Даже если придется насильно привязать к кровати, он сделает это. Лишь бы она была цела и невредима. Глава клана запрокинул в отчаянии голову. По мрачному коридору прокатился рык, полный безысходности.
========== Глава 6. На щите. ==========
Ты находилась в полнейшем смятении. Не знала, куда спрятаться, куда деться от своих же собственных эмоций и чувств, которые обуревали и переполняли, топя в пучине отчаяния и боли. Несмотря на многослойную тёплую одежду, тело знобило, как при лихорадке, зуб на зуб не попадал. Мандраж был такой, что мышцы сводило спазмами, выкручивая суставы. Сердце и разум ожесточённо ссорились в голове, сцепившись друг с другом словно кошка с собакой. А ты металась в этом хаосе между ними, не зная, на чью сторону встать. Только в одном была наверняка уверена. Что больше не можешь оставаться с Чоном наедине в замкнутом пространстве. После всего произошедшего просто не выдержишь и свихнёшься окончательно.
Ты отворила нараспашку дверь прачечной, надеясь застать там Миру. Но помещение было пустым и тихим. Нервно стягивая с себя верхнюю одежду и остальное зимнее облачение, ты бросала всё прямо на пол, не заботясь о том, как это будет выглядеть. Как не старалась сдерживаться, слёзы застилали глаза, и громкие рваные всхлипы вырывались из груди. Сознание мощно крыло разрушительным мраком, казалось, что заживо сгораешь в кромешном аду. Последний раз так сильно болело сердце, когда ты оплакивала своих погибших родителей. Ты нагнулась к груде разбросанной одежды, но вместо того, чтобы поднять её, упала на колени и горько зарыдала, выплескивая разъедающую пустоту наружу.
Выплакивала весь накопившейся стресс, горечь и боль. Марк! Он умирает. До конца Полярного шторма еще целая неделя и он просто не доживёт до рассвета. Ты даже не сможешь с ним увидеться в последний раз, не сможешь подержать за руку, взглянуть в светлые, добрые глаза, улыбнуться ему. Попрощаться. Не говоря о том, чтобы спасти. Кто знает, может и похоронить тоже не удастся. Мучительный слизкий комок встал в горле, практически выворачивая тебя наизнанку. Хоть раз обнять брата, сказать, что любишь. И что сожалеешь. Попросить прощения.
Чон! Этот мужчина напрочь лишал возможности здраво мыслить, внося разброд в душевное состояние, сминая все эмоции, как карточный домик. Он сводил тебя с ума и вызвал ураган противоречивых чувств. Ты его ненавидела. За то, что ни во что тебя не ставит. За то, что смотрит свысока. Что держит взаперти. Надменный, несгибаемый, непоколебимый. И тебя влекло к нему с бешеной силой. Это было как наваждение. Его руки, его покатые плечи, широкая грудь и поджарое тело срывали тебе крышу. Каждая клеточка искрилась оголенным проводом. Хотелось запустить свои пальцы в его густые волосы. Порезать их о выступающие скулы. Хотелось утонуть в этих чёрных жгучих глазах.
Ты искала Миру, полная решимости переехать жить к ней в комнату. Да, пусть ты проживешь здесь еще неделю, выбора нет. Но только не с Чоном. Заглянув в столовую, столкнулась с Джуном. Тот выходил из кухни вместе со своим бурым волком. Поклонившись, спешно прислонилась к стене, пропуская зверя. Волков, особенно таких ненормально крупных, ты пока всё еще побаивалась. Только Грей и смог заслужить доверие.
Джун задержал на тебе взгляд. Ты понимала, что от него не укроются заплаканные опухшие глаза, обмороженные красные щеки и побагровевшие губы.
— Где я могу найти Миру? — спросила у него, опережая на всякий случай ненужные вопросы.
— Она отлучилась в соседнюю общину по делам. Зачем она вам? — он сузил глаза, а ты отвела взгляд. Не очень-то хотелось признаваться в настоящих причинах, а во враньё проницательный охотник не поверит. Джун терпеливо ждал ответа, давая понять, что интересуется не из праздного любопытства.