Услышав свое имя из твоих уст, охотник сдвинул брови и прикрыл глаза, будто это причинило ему внезапную боль, полоснуло по старым ранам.
— Чон приказал, — коротко бросил он, яростно потер переносицу и снова окинул тебя сумрачным взглядом.
— Я… Я тебе не верю… — руки беспокойно стискивали бумагу. — Он не мог тебе это поручить.
— Дело твоё, — он вдруг как-то горько усмехнулся, потом подошел совсем вплотную. — Но выбора сейчас особо нет. Ты возвращаешься, — произнес он тихим глубоким голосом, отчего волосы на затылке встали дыбом, и взял за руку, — либо добровольно, либо по принуждению.
Вырвав запястье из его тисков, ты отобрала свой саквояж, сунула туда листки и, гордо вздёрнув голову, прошла к выходу. Тэ двинулся следом.
Он плутал, вёл неведанными закоулками. Каким-то путем, о котором ты знать не знала. И это нервировало, вызывая всё большие подозрения. Когда вы остановились перед небольшой дверью, упершись в тупик, терпение кончилось:
— Где мы, Тэ? Куда мы пришли? — ты надеялась, что в голосе чувствуется хоть немного стали. Тэ улыбнулся одним уголком рта и отворил дверь.
Пахнуло свежим зимним воздухом и солнечные лучи осветили тоннель. Ты, заморгав, прикрыла глаза рукой. А когда они привыкли к яркому свету, увидела, что стоишь совсем у другого выхода из Города. Молодой человек в это время уже крепил котомку с вещами к ремням на спине огромного черного волка. Затянув их покрепче, он повернулся и протянул руку. Ты, с опаской глядя на иссиня-черного исполина, что не отрываясь в упор смотрел зелеными глазами, подошла к охотнику. Тот забрал из рук медицинскую сумку.
Оглядываясь по сторонам, ты удивленно рассматривая незнакомый пейзаж, как вдруг мужские руки крепко обхватили за талию. Вскрикнув от неожиданности, невольно вцепилась в шкуру на плечах Тэ, а он, резко приподняв тебя, подсадил на спину волку. Ты стиснула в кулаках шерсть на загривке зверя, чтобы не упасть, и порывисто выдохнула. Его непредсказуемость всё еще пугала и напрягала. Запрыгнув следом, охотник заёрзал сзади и вдруг накрыл твои глаза платком, завязывая его в узел на затылке.
— Ты что делаешь?! — попыталась сдёрнуть повязку, лишившую тебя зрения, но Тэ перехватил руку и твердо опустил её вниз.
— Тебе не стоит знать дорогу к Подземному городу.
— Это тоже Чон приказал? — скептически фыркнула.
— Нет, это моё собственное решение, — безапелляционно заявил воин и прочно прижал к своей груди. Ты попыталась вырваться из его таких нежданных объятий, но низкий шёпот возле уха заставил затаить дыхание. — При первом же повороте упадешь и сломаешь шею. Поэтому не дёргайся. Так надежнее.
— А тебе не всё ли равно? — раздраженно парировала в свою очередь.
— Нет, — такой ответ застал врасплох и ты надолго замолчала.
Вы мчались на огромном волке на большой скорости. От того, что ты была в данный момент незрячей, остальные органы чувств разом обострились. Даже сквозь слои зимней одежды и шкур спиной ощущала подтянутый жёсткий торс Тэ. Его сердце остервенело билось в твои лопатки, сильные руки по-хозяйски надежно обнимали за талию, горячее дыхание щекотало шею и ухо. Казалось, нет между вами ни одного свободного сантиметра. На поворотах он будто накрывал собой, направляя движением своего тела в нужную сторону. Озадачивая и смущая: намерено ли воин это всё проворачивает или нет? В ноздри вместе с морозным воздухом ударял запах влажного меха и псины. Ох, ты чувствовала себя не в своей тарелке и так хотела, чтобы эта мучительная поездка, заставляющая нервно потеть, скорее закончилась.
И даже не подозревала, что Тэ, присутствовавший при разговоре Чона с Джуном и Хоби, решил тайком провернуть всё сам и лично отвезти тебя обратно домой. Не знала ты и того, что после совершенной тогда ошибки, он намеренно сторонился и избегал встречи. Что за время Полярного шторма измучил себя эмоциями, что просто поедали поедом изнутри. Разрушал себя, терзал, медленно, но верно погружался в депрессию, потому что понятия не имел, что делать и как справиться с ними. А сейчас этот путь в деревню был единственной возможностью увидеть запавшую ему в душу девушку в последний раз, дотронуться до неё руками, обнять, вдохнуть аромат и не вызвать при этом сопротивления. Тэ не собирался претендовать на право владеть тобой, он уважал Чона. Но надеялся, что этот последний миг поможет ему преодолеть тоску и наконец смириться.
Когда ты стала уставать от скачки, чувствуя, как тело начинает ломить, Тэ, чуть наклонившись вперед, взял волка за загривок и потянул на себя, приказывая остановиться. Зверь затормозил четырьмя лапами одновременно, разворачиваясь по инерции боком. Молодой человек еще плотнее прижал тебя к груди, удерживая от падения, отчего сердце ёкнуло.
Когда волк замер на месте, охотник развязал узел на платке и перед взором предстали главные ворота родной деревни Низовичи. Тэ, придержав за плечи, спрыгнул с хищника, потом подхватил тебя под руки. Спустив вниз, он намеренно долго держал руки на талии, гипнотизируя взглядом, от которого мурашки разбегались во все стороны. Что-то странное проглядывало в его темных глазах, непривычное и не соответствующее его образу и поведению. Печаль? Расстройство? Охотник не дал разобраться. Он облизнул губы, сглотнул и, убрав наконец руки, подошел к зверю. Отцепив твою поклажу от ремней, одним ловким движением запрыгнул волку на спину и развернулся в сторону леса. Ты какое-то время наблюдала, как воин стремительно исчезает из поля зрения, потом, подобрав сумки, двинулась в сторону ворот.
Ты шла по главной улице своего села и не могла поверить, что снова здесь. Казалось, все события, связанные с этим местом, происходили в далёкой прошлой жизни. Не с тобой и не про тебя. Дойдя до своей больницы, остановилась. Дом. Теперь ты дома. Только вот… совсем одна. Смогут ли родные места спасти от одиночества? Тяжело вздохнув, отворила калитку. Дверь дома вдруг распахнулась настежь и на пороге показалась изумленная, ошарашенная Пэнни. Она, вскрикнув, прижала руки ко рту, а потом опрометью кинулась навстречу:
— Лиа! Лиа! — девушка обхватила тебя руками за шею, она давилась рыданиями.
— Пэнни, ты меня сейчас задушишь!
— Лиа! Ты здесь! Господи, я не могу поверить! Ты жива! Жива! — причитала верная помощница. — Я думала, что никогда больше не увижу тебя. Также, как и Марка. Я думала, вы оба покинули меня навсегда!
— Пэнни, Марк… Он… — ты запнулась на середине фразы, слова тяжелым булыжником застряли в горле.
— Ох, Лиа! Ты, наверно, и не знаешь… Ох, как же… — Пэнни испуганно смотрела распахнутыми глазами.
— Знаю. Знаю… — ты опустила голову. Потом собралась с духом. — Что с его телом, Пэнни?
— Мы… его похоронили. Вчера. Как только Шторм закончился, — сознание пошатнулось, поплыло, подруга встревоженно вцепилась в рукав пальто. — Лиа, мы не могли дольше ждать. Уже и так много дней прошло. Понимаешь? — затараторила она, всполошившись.
— Да… Да, понимаю, — единственное, что смогла выдавить, насильно вытолкать. Руки обессиленно повисли плетьми. Ноги вросли в земную твердь, отказываясь двигаться. Что-то ценное и хрупкое, тщательно оберегаемое отделилось, оторвалось от сердца и разбилось вдребезги. Ты опоздала. Подняв лицо к небу, позволила слезам покатиться по щекам. «Прости меня, Марк. Я так виновата».
***
Сколько прошло времени после возвращения? Неделя. Месяц. А может полгода… Ты не знала.
Это время теперь стало одной сплошной бесконечностью, тянущейся мучительно долго. Вопреки расхожему мнению, оно не залечивало раны и не приносило облегчения. В душе всё также было пусто и одиноко.
Ты намеренно нагружала себя работой, чтобы усталостью заглушить терзающееся от боли сердце. Безжалостно наказывала, карала в угоду всепоглощающей вине и совести. Принимала пациентов из разных деревень, что шли порой нескончаемым потоком, штудировала сутками книги, практиковалась в хирургических навыках и в изготовлении лекарств и снадобий. Даже взялась за перестройку приемного покоя своей больницы, намереваясь потом продолжить и переделать остальную часть дома. Делала всё, лишь бы не позволять себе тонуть в тоске и жестокой депрессии. Не давала права проникнуть жалости в душу, просочиться слабости в телесную оболочку.