Вот уж и такое знакомое здание школы № 34, где он с удивлением встречается и здоровается с внезапно помолодевшими одноклассниками… Васькой Петренко, которого отправили в лагеря в годы Долгой зимы, откуда он вышел дряхлой развалиной и остаток своей недолгой жизни проработал дворником. Лехой Никифоровым, в годы Долгой зимы сорвавшийся со строительных лесов, получив множественные переломы ноги и став на всю жизнь хромым. Викой Старостиной, первой красавицей класса, за кем когда-то бегали почти все пацаны, в будущем ставшей его женой… Анькой Поповой, в годы Долгой зимы ставшей начальницей склада и проведшей всю жизнь в торговле. Семеном Антоновым, будущим фрезеровщиком 6 разряда на «Серпе и Молоте», куда его распределили во время Долгой зимы. Тохой Никифоровым, будущим инженером-конструктором спецтехники, работником закрытого НИИ. И другими такими, казалось бы, давно забытыми друзьями-одноклассниками…
Потом все вместе топали куда-то в класс, где он, машинально повторяя действия одноклассников, выложил на стол учебники по физике за 10 класс, тетрадку, авторучку-'пипетку' и пузырек с чернилами. И буквально сразу же зазвенел звонок, и в кабинет с журналом в руках вошла физичка. Анька Попова, староста класса, перечислила отсутствующих — хотя их список несколько удивил Михаила поскольку в нем откуда-то вдруг появилась парочка классных лоботрясов, которые, помнится, не прошли в старшие классы по среднему баллу?
— Ну что, ребята, на прошлом уроке мы изучали законы фотоэффекта, — наконец-то произнесла физичка. — Кто-нибудь хочет ответить? Нет, сиди, Старостина, у тебя и так оценок хватает. А к доске пойдет… Солнцев.
Чуть не подскочив от удивления, Михаил вылез из-за парты, уверенным шагом дотопав до доски, начал отвечать. Фотоэффект, что он про него помнит? Да, как оказалось, просто полно всего! Начав с истории открытия фотоэффекта и уравнения колебания электрона, Михаил быстро перешел к законам Столетова, красной границе фотоэффекта и квантовой теории фотоэффекта, попутно записывая известные ему уравнения фотоэффекта и изображая переходы электронов между энергетическими уровнями. Когда же Михаил наконец закончил с рассказом, в классе стояла полная тишина…
— Что-то неправильно сказал? — внезапно растерявшись, произнес Михаил.
— Ты мне решил урок сорвать… — с напускной строгостью произнесла физичка, однако, взглянув на нее, он вдруг понял, что она чуть не смеется. — Правильно все. Откуда только знаешь все это?
— Так я ж, Наталья Николаевна, ведь на физфаке… учиться собираюсь, — чуть не сказав 'учился', в последний миг исправился Михаил. — Вот и готовлюсь к поступлению…
— Понятно, — ответила физичка. — Ладно, садись… Пять. Только чтобы больше без фокусов!
— Ну ты и задал! — едва Михаил сел на свою вторую парту, пихнул его локтем в бок Петька. — Я аж заслушался, а уж училка… Я у ней такого лица ни разу не видел!
Впрочем, Михаил на эти слова не обратил особого внимания. Хоть и, машинально глянув в соседскую тетрадь, открыл учебник на той же странице, но почему-то даже не взглянул туда, продолжая чуть ли не таращиться на физичку. 'А ведь ей всего 26', - вдруг подумал он. Когда-то в прошлом она казалась всем ученикам взрослой серьезной теткой, а вот сейчас перед ним вдруг оказалось всего лишь молоденькая и очень даже симпатичная девушка… Даже машинально вспомнилось все, что он знал про ее дальнейшую судьбу… Всю свою жизнь она фактически отдала школе, семьи никогда не имела… Правда, лет в сорок взяла ребенка из детского дома и воспитала его как своего родного. За то школьники ее буквально обожали — это Михаил помнил прекрасно! Да и родители, впрочем, тоже всегда хорошо относились.
К доске в этот день не выходил больше никто, так что остаток урока пролетел для Михаила как-то незаметно, словно в полусне… Физичка рассказывала что-то про теорию Планка, уже упомянутую им красную границу фотоэффекта, которую она называла просто 'длинноволновой', работу выхода и уравнение Эйнштейна — все на, разумеется, школьном уровне в то время, как ему в голову все лезли формулы и законы из университетского курса, формулы и функции Планка, законы излучения, связь классической и квантовой теорий излучения, комптоновское рассеяние и еще почему-то целая куча всякой фигни из университетского курса физики, которая сейчас была вообще и не нужна-то! То ли это было своего рода способом отвлечься от происходящего вокруг бреда, то ли, зацепившись за этот фотоэффект, мозг теперь пытался вспомнить и другие вещи из когда-то изученного в университете курса общей физики. Потом решали какие-то физические задачки, но все это было словно в каком-то полусне из-за не исчезавшего ощущения нереальности происходящего… Так что когда прозвенел звонок, и весь класс двинул на выход, Михаил даже не обратил на то особого внимания…