— А ты сомневался?
Люциус накрыл колени Рея газетой и вручил ножницы, которыми тот быстро обкромсал не только бороду, но и отросшие волосы. После чего потребовал тазик с водой и зеркало. Люциус хотел ответить, что зеркало прямо перед ним, но вспомнил, что оно висит гораздо выше, чем нужно сидящему человеку, и прикусил язык. Он принёс зеркало из комнаты Нарциссы и удерживал его перед Реем, пока он брился. Несколько порезов он тут же заклеил кусочками газеты и выглядел очень довольным.
— Ну как?
— Ты здорово эволюционировал, — похвалил Люциус. — Сходство с предками теперь минимально.
— Ценитель, — фыркнул Рей. — Где у тебя одеколон?
Ответить Люциус не успел, потому что хлопнула дверь, и звонкий голос принялся звать «тётю Цисси».
— Это Лили, — улыбнулся Люциус. — Ты ведь с ней ещё не знаком?
Судя по всему, Рей одичал ровно настолько, чтобы начать бояться новых знакомств. Однако он сумел взять себя в руки и кивнуть:
— Ещё нет. А её не смутит… моё положение?
— И не надейся. Лили! — позвал Люциус. — Нарцисса скоро придёт, а мы наверху.
Лестница отозвалась дробным топотом, и через минуту появилась Лили.
— Доброго утра, Люциус, а мы… ой!
— Познакомься, это Рей.
— Тот самый?
— Тот самый, — подтвердил Рей. — А откуда вы меня знаете, мисс?
— Вас все знают. Мы с мамой как раз пришли узнать о вашем здоровье. Мама внизу… вот она, уже идёт.
— Здравствуйте, мальчики. Развлекаетесь? — Бель придирчиво оглядела Рея и протянула ему руку. — Рада, что ты начал оживать.
— До тебя мне ещё далеко.
— Ничего, догонишь! Сколько можно прятаться от всех?
Люциус забрал у Рея миску с горячей водой и протянул полотенце. Он старательно вытер лицо и виновато улыбнулся:
— Я ещё морально не дорос до великих куртизанок, принимавших посетителей, не вставая с постели.
— Балбес, — Бель ласково растрепала его волосы. — Но зато теперь ты уже встал с постели и не отвертишься от общения.
— Не очень-то я встал, — пробормотал Рей.
— Это пока! — Бель не собиралась потакать ничьим слабостям. — В этом доме подают чай?
Люциус мог сколько угодно быть недовольным бескомпромиссным тоном Бель, её резкостью и несдержанностью, но в случае с Реем эти несомненные минусы превращались в огромный плюс. Бель просто не давала ему погружаться в себя и рефлексировать, разговаривая так, будто в упор не замечает инвалидного кресла, и Рей, волей-неволей, тоже переставал обращать на него внимание.
Нарцисса ещё не вернулась, поэтому все хлопоты по приготовлению чая Люциус взял на себя, а Лили вызвалась ему помогать. Она прекрасно ориентировалась на кухне и, наверное, могла бы справиться с ролью хозяйки уже сейчас. Но зря Люциус думал, что этим её интересы ограничиваются.
— Люциус, это тот самый Мальсибер? — шёпотом спросила она.
— Другого я не знаю, — улыбнулся Люциус.
— Разве о нём можно мечтать всю жизнь? — Лили рассудительно покачала головой. — Или он настоящий сердцеед?
— Всякое в жизни бывает, — попытался уклониться Люциус.
— Ну, не скажите! Вся жизнь — это же долго. Мне казалось, что сначала могут нравиться разные, но потом человек находит свою пару и перестаёт мечтать. Да ведь?
— Всякое бывает, — повторил Люциус.
Он никогда не умел общаться с девочками, но почему-то думал, что все дети рассуждают примерно одинаково. Наверное, это было не так.
— Шутите, да? Думаете, я маленькая и не понимаю? Но ведь живёте же вы всю жизнь с Нарциссой, мама — с папой, а другие люди друг с другом. Разве они не перестают мечтать?!
Люциус хотел бы ответить правду, но, похоже, он сам не её знал или не готов был увидеть, а потому просто кивнул:
— Именно этим взрослые и отличаются от детей. Они перестают мечтать.
Взгляд Лили стал серьёзным:
— Я так и думала. Это правильно.
Люциус облегчённо вздохнул — ему совершенно не хотелось открывать шкафы со скелетами в семействе Риддлов. Том и Бель одинаково не любили чужие носы в своих делах, а их методы решения проблем отличались радикальностью. Да и своих проблем хватало с избытком, чтобы лезть в чужие.
— А у папы была ещё другая жена… до мамы. Только вы никому не говорите! — продолжала секретничать Лили.
— Ни за что!
— Вы очень умный, Люциус, почти как тётя Цисси.
Кажется, это был комплимент. Люциус принял его, как положено, и, составив на поднос чашки, кивнул Лили, что пора нести чайник. В гостиной Бель вела светскую беседу об очередных испытаниях «Бристоль Британии» и об отставании проекта от графика.
— Понимаешь, Рей, — горячилась она, — сколько им ещё надо крушений, чтобы понять, что двигатели надо менять? Слишком большой вес, слишком громоздкая конструкция для той силовой установки. Не будем забывать, что ты — ас, и ты не вытянул, а кто поведёт эту машину дальше? Они же хотят сделать проект массовым.
— Я не справился…
— Никто бы не справился! Слышишь? Ни-кто!
— Но так мы никогда не получим сертификат лётной годности.
— Пф-ф! Нашёл, о чём печалиться. В «Бристоле» совсем обнаглели. Они даже твою страховку не хотят платить.
Лицо Рея словно окаменело:
— Я не знал. Но тогда лечение…
Бель сообразила, что сболтнула лишнее, и поспешила его перебить:
— Снейпу дали ссуду под эту страховку, не бери в голову.
— Но…
— Мальсибер, не будь таким же занудой, как Снейп, — отмахнулась Бель. — Люци, где у тебя сахар?
— Ты ведь не любишь сладкое.
— С тех пор как отменили талоны, я считаю своим гражданским долгом поддерживать производителей сахара.
Разговор снова перешёл на проблемы авиации, и Люциус выдохнул — настроение Мальсибера всё сильнее напоминало ему снаряд с дымящимся запалом, и приходилось очень осторожно подбирать слова, чтобы не рвануло. И как с ним только Северус ладит? Впрочем, от этих мыслей следовало избавиться как можно скорее.
Странно, но после этого визита Бель стала частой гостьей в доме Люциуса. Она выбирала для посещений время, когда Рей оставался один. О чём они говорили, можно было лишь гадать, но очевидно, что какие-то общие темы у них нашлись. Иногда Бель приводила с собой Лили, но чаще приходила одна. Любопытство изводило Люциуса настолько, что он попытался подслушать, но кроме тихого гула голосов (больше говорил Мальсибер) и редкого смеха (в основном Бель) так ничего и не разобрал.
Но, с другой стороны, после визитов Бель Мальсибер становился гораздо спокойнее и даже, можно было сказать, оживал. Он почти перестал стыдиться своей немощности и, разговаривая с Люциусом, уже вёл себя как прежде — сдержанно, рассудительно, не пытаясь противопоставить себя здоровому миру. Теперь оставалось только поговорить с Северусом, чтобы избавиться от дурацкого гнёта недосказанности. Только вот сделать это никак не получалось — Люциус просто не мог себя заставить.
— Люци, мне кажется, что ты что-то скрываешь, — Бель вызвала его в сад покурить и была настроена очень решительно.
— Не понимаю, о чём ты.
— Люци, я тебя хорошо знаю и ни за что не поверю в то, что ты стал бы нервничать без причины.
— Я спокоен.
— Повтори это ещё десять раз, может, тогда и сам в это поверишь, — Бель выпустила облачко дыма и сквозь него взглянула на Люциуса: — Это из-за Снейпа?
— Что за…
— Я не слепая, Люци! Я наблюдаю ваши танцы уже лет пятнадцать.
— Ты ошибаешься, Бель, — голос предательски дрогнул, но Люциус продолжил: — Я не танцую.
— А в это уже ты сам не поверишь никогда. Сколько бы ни твердил.
— Бель, мы никогда…
— Разумеется, вы никогда, — она усмехнулась. — Только ведь это так просто не проходит. И оно всегда рядом, хотите вы этого или нет… и все самые важные решения вы принимаете с оглядкой друг на друга.
— Бель, нет!
— Нет? — она горько усмехнулась и изящным жестом стряхнула пепел: — Ну, тогда прости. Наверное, я просто тебя с кем-то путаю.
Люциус очень хотел спросить Бель о призраке Мальсибера в её доме, но не стал. В конце концов, если она захочет, то расскажет сама. А Бель отбросила сигарету и по-кошачьи потёрлась щекой о плечо Люциуса: