— Сев, ты только не обижайся, но я всё знаю.
— Что значит «всё»? — Северус похолодел.
— Про вас с Реем. И я не считаю, что это всякая там грязь или гиена огненная.
Что ж, финал закономерный. Хорошо хоть ребёнок вырос обычным, без таких порицаемых обществом… гм-м… особенностей.
— Спасибо, Гарри.
— Мне-то за что? — он так искренне удивился, что стало неловко за собственную сентиментальность. — А сейчас что у вас случилось?
— В смысле?
— Ну, Рей там… ты здесь… раньше бы ты его так не бросил.
Гарри уже давно ушёл, а Северус продолжал обдумывать его слова. Сам-то он не думал, как это выглядит, но поразмышляв, понял, что был не прав. Очень не прав — никакие личные переживания не могут оправдать такого отношения. Рей просто не заслужил подобного! Разумеется, Северус поспешил домой при первой же возможности. Ну, как домой? К Рею, которому задолжал слишком много.
— Привет.
— Ты сегодня рано.
— Сбежал, как только смог.
— Почему?
— Я соскучился.
Северус сам удивился, понимая, что это правда, а Рей и вовсе изумлённо уставился на него:
— Просто так? Потому что соскучился?!
— Да.
Наверное, это, и правда, было не похоже на выработанные годами привычки, но почему-то очень задело. Чтобы доказать серьёзность своих намерений, Северус уселся на пол рядом с кроватью Рея и прижался щекой к его руке.
— Я идиот, Рей.
В последнее время это стало уже практически истиной.
— Ещё какой! Чего ты опять себе напридумывал?
Какое хорошее слово— и какой понимающий Рей. От отвращения к самому себе Северуса замутило.
— Прости меня. Я совершенно не подумал о твоих чувствах.
— Сев, а, Сев… можно подумать, что ты это умеешь, — Рей ухватил его за волосы и немного подёргал. — Это тебя Гарри надоумил?
— Он, — на душе сразу стало легче. — Он, оказывается, знал… ну, всё это… про нас.
— И почему я не удивлён… Давно?
— Я не спросил. У него вроде бы как девушка появилась, я хотел с ним поговорить, как положено родителю…
— Сев, — Рей весело фыркнул, — ты хоть представляешь, что в таких случаях надо говорить?
— Не очень, — признался Северус. — Отец как-то избегал подобных тем.
— У меня вообще отца не было…
— Думаешь, если мы сами со всем разобрались, то и он сможет?
— Сев, ты балбес.
Рей тихо засмеялся, и несколько мгновений Северусу казалось, что всё происходящее — дурной сон, и если сейчас открыть глаза, то окажется, ничего и не было, а они с Реем по-прежнему живут в Уике и подтрунивают друг над другом.
— А ещё Гарри сказал, что вырос в любящей семье, и поэтому счастлив, — Северус наконец осмелился взглянуть в глаза Рея. — Как ты думаешь, что он имел в виду?
— Точно балбес. Чему ты вообще можешь детей научить?
— Летать.
— Разве что только, — проворчал Рей, пытаясь сесть.
— В сравнении с Блэком я здорово выигрываю.
— Ну да. Не ты ли обещал его прибить? Гарри мне рассказал.
— А он не уточнил за что? — возмутился Северус.
— Нет, — Рей наклонился, помогая устроить подушку у себя за спиной, а потом хитро усмехнулся: — У тебя есть шанс удивить меня.
— И ты сильно удивишься, узнав, что этот придурок решил выставить меня своим любовником, чтобы избежать пристального внимания мисс Амбридж.
— Даже так? Мне пора вызывать его на дуэль?
— Ещё рано. Мисс ему не поверила.
— Интересно почему?
— Потому что я «не такой».
Теперь уже Рей смеялся по-настоящему, так, как умел только он — заразительно и искренне, заставляя Северуса верить в лучшее. И Бель точно была не права — этот выбор сделает счастливыми всех, даже Люциуса. Особенно Люциуса! Не говоря уже о Рее и Северусе. И Нарциссе. Таким выбором можно было гордиться, а ещё радоваться, что всё не зашло слишком далеко и не стало поздно всё исправить. Только так!
Всё-таки Гарри гораздо лучше Северуса разбирался в отношениях и хорошо понимал, как надо. Неизвестно ещё, сколько бы пришлось мучиться, выбирая, когда на самом деле всё было проще простого. И выбора-то никакого не было! Было просто минутное помрачение рассудка — и у Люциуса, кстати, тоже. И всё! Всё стало по-прежнему.
— С возвращением, Сев.
Ну да. Это и было возвращение на землю. Из страны фантазий и грёз. Но Рею совершенно не требовалось об этом знать.
— Я никуда не уходил.
Северус почти поверил себе. Только вот, ворочаясь на жёсткой кушетке, перед тем как заснуть, и прислушиваясь к сонному дыханию Рея, он несколько мгновений думал о запретном. Правда, усилием воли недостойные мысли удалось отогнать, и Северус забылся беспокойным сном.
Ночь перед расстрелом казалась бесконечной, и было невозможно понять, чего хочется больше — то ли продлить это ожидание, урвав у смерти несколько лишних минут жизни, то ли наоборот, скорее шагнуть в небытие. Почему-то было совсем не страшно, но очень обидно. Как так? А планы? А мечты? С ними-то что?! Зачем-то Северус начал придумывать своё несостоявшееся будущее. После войны всё ведь будет иначе! Совсем всё!
Будет свой дом, и непременно на берегу моря, будет любимая работа, будет небо, в котором можно чувствовать себя совершенно свободным. А ещё будет любовь. Такая, которая станет наградой за всю военную грязь, кровь, пот и слёзы. Красивая такая любовь, правильная, ради которой хотелось бы жить. Вечно!
Северус подтянул колени к груди и постарался натянуть на них куцую шинель. В камере было очень холодно, хотя в подвале точно должно быть теплее — без окон-то! Отсутствие окна тоже действовало удручающе — так и не понять, когда наступит тот самый последний рассвет. Тусклая лампочка освещала коридор и, через решётку двери, маленькую клетушку, ставшую последним пристанищем Северуса. Он не успел подумать о глубоком смысле одиночества перед смертью, как вдруг заметил какое-то движение. Осторожно повернув голову, он увидел человека, с головой накрытого серой шинелью, который, очевидно, спал на брошенном у стены матрасе. Человек потянулся во сне, постаравшись укрыть ноги, и из-под казённого сукна показалась его макушка. Северус знал только одного человека с волосами такого цвета…
— Люци!
Северус проснулся, задыхаясь от ужаса и плохо понимая, как получилось, что рассвет уже наступил, а он всё ещё жив. Не может же быть, что вместо него расстреляли Люциуса?
— Сев, ты чего? — Рей приподнялся на локте, и в тусклом утреннем свете его лицо казалось серым.
— Кошмар.
Сознание медленно возвращалось, а вместе с ним пришёл и страх разоблачения. Неужели Северус во сне звал Люциуса по имени? Но Рей бы тогда об этом спросил. Или нет?
— Я кричал?
— Нет, просто хрипел, словно задыхался. Война?
Хорошо, что Рею не надо было это объяснять. Его тоже мучили кошмары.
— Да.
— Когда-нибудь это закончится…
— Ага. Когда заснём навсегда.
— Ну, ты-то известный оптимист, — Рей завозился в кровати, пытаясь сесть, и Северус поспешил ему помочь, но был остановлен резким: — Я сам.
— Слушай, ты такими темпами скоро встанешь, — похвалил Северус.
— Зря, что ли, тренируюсь? Подкати мне вон то кресло.
Северус снял с кресла плед и с удивлением заметил скрытые им колёса.
— Рей?!
— Ну да… не лежать же бревном?
— Но откуда?
Рей улыбнулся немного смущённо:
— Люциус постарался. Не знаю, откуда он его притащил, но штука удобная. Сейчас я тебе это докажу.
Северус помог Рею перебраться на кресло, а потом радостно смотрел, как он лихо управляется с тяжёлой конструкцией. Всё-таки для такого деятельного человека неподвижность была почти что приговором, а если дело и дальше так пойдёт, то можно будет гораздо спокойнее ждать вердикта врачей. Всё равно хуже уже не будет, а вот лучше…