— Не бойся, дурашка, я тебя больше не брошу, — Северус и сам уже нуждался в какой-то стабильности, а потому был готов хвататься за что угодно, даже за собачьи уши. — Клянусь!
Бродяга, наверное, что-то понял, потому что сначала заглянул в глаза, а потом лизнул щёку, закрепляя клятву. Северус затушил сигарету, но, немного помедлив, закурил ещё одну — ему надо было подумать о том, как жить дальше. Работы у него не было, с деньгами тоже как-то не сложилось. Хорошо, что Гарри была положена стипендия, позволяющая держаться на плаву. А ведь во время войны с этим было гораздо проще…
Мальчишки уехали неделю назад, а Северус всё ещё продолжал искать оправдания своему отказу помочь в их деликатном деле. Правда, теперь мысленно. И пусть Гарри и говорил, что он ни на что не рассчитывал, легче от этого не становилось. Ведь Северус прекрасно знал истинную причину своего решения и не мог счесть её хоть сколько-нибудь убедительной. Он должен был вмешаться и попробовать подготовить Люциуса… хоть к чему-то.
Бродяга уселся рядом и, отворачиваясь от табачного дыма, зевнул. Наверное, для него все проблемы Северуса были смешными — а может, именно такими они и были, если рассматривать их под другим углом. Только вот во всякой этой философии Северус разбирался плохо, особенно по ночам. Северус зевнул и, потрепав Бродягу за ухо, затушил сигарету. Пора спать. А утром, наконец, взять себя в руки и пойти на авиастанцию просить любую работу.
Однако уснул Северус лишь под утро и проснулся от тяжёлых ударов в дверь. Сначала ему даже показалось, что начался обстрел, потом некстати вспомнились методы работы полиции. Стук не прекращался, и пока Северус дошёл до двери, он уже был готов к новому аресту.
— Привет! — Бель явно стучала ногой и так энергично, что раскраснелась. — Хорошая погода сегодня.
— Отличная, — согласился Северус и отступил в сторону, пропуская нежданную гостью.
Бель прошла в комнату и несколько раз обошла её, прежде чем усесться в любимое кресло Северуса.
— Присаживайся, — царственно разрешила она.
Северус вдруг понял, что она сильно взволнована, и это так напугало, что он перестал сдерживаться:
— Что случилось?
— Всё хорошо. Почти.
Ну, конечно! Мальчишки всё сказали Люциусу, его сердце не выдержало, но он жив. Пока. Северус решил облегчить задачу Бель:
— И в какой он больнице?
— В смысле?
— Бель, я тебя много лет знаю, — поморщился Северус. — У меня здоровое сердце и меня не надо готовить. В какой госпиталь положили Люциуса?
— Не знаю, — её глаза в ужасе округлились. — Он болен?! У него рак? Он тебе говорил?
Северус растёр лицо ладонями, пытаясь овладеть эмоциями, и начал медленно и тихо:
— Бель, ты пришла сказать мне новость про Люциуса?
— Нет, — она помотала головой. — Я просто хотела с тобой поговорить.
Северус прикусил язык, чтобы сдержать ругательства. Несмотря на свой характер и прочее, всё-таки Бель была леди.
— Не бери в голову, — сумел выдавить он и попытался оправдаться: — Просто Драко собирался сообщить ему одно известие и опасался, что оно послужит причиной сердечного приступа.
— А-а… — понимающе закивала Бель. — У тебя есть, что выпить?
— Только бренди.
Она вздохнула:
— Неси. И захвати бокал. Чистый.
Могла бы не уточнять! Северус принёс почти полную бутылку и единственный уцелевший бокал, оставшийся в наследство от Люциуса. Себе он захватил чашку. Сыра и каких-то других кулинарных изысков в доме не было, но чтобы не показаться плохим хозяином, Северус живописно разложил на тарелке вяленую рыбу в качестве угощения.
— Извини, лимона нет.
— Сойдёт!
Наплевав на манеры, Бель принялась грызть хвост хорошо просушенной рыбы, избавляя Северуса от необходимости придерживаться этикета. В этом Бель была очень похожа на Лили, в присутствии которой можно было расслабиться. Как с лучшим другом. И разговаривать с ней тоже было легко и просто.
— Так что за известие собирался сообщить Люциусу Драко? — деловито поинтересовалась она.
— Это личное, — Северус постарался сменить тему: — А ты о чём хотела поговорить?
Бель отложила в сторону злосчастную рыбу, медленно вытерла пальцы изящным платком и закурила.
— Я задолжала тебе одно признание, — она выпустила тонкую струйку дыма и, не дожидаясь ответа, прошептала: — Это я помогла Рею уйти.
— Я знаю, — Северус никогда не курил в доме, но сейчас наплевал на принципы. — Рей мне написал.
— Тогда почему у следствия не было ко мне никаких вопросов?
— Письмо было слишком личным, чтобы я им с кем-то делился.
— Он не мог оставить тебя без алиби, — уверенно заявила Бель.
Ну, не рассказывать же ей, что он и не оставил?
— Так получилось.
Бель подняла бокал и, глядя Северусу в глаза, выпила.
— За Рея.
Северус её поддержал. Дешёвый бренди был отвратительным пойлом. Он обжигал горло и заставлял ловить ртом воздух после большого глотка. Но при этом очень облегчал общение, слегка развязывая язык и придавая мыслям необъяснимую лёгкость.
— Когда-то я его ненавидела, — голос Бель был таким тихим, что слова удавалось разбирать с трудом. — Мне казалось, что от него все беды, но потом… когда вас готовились расстрелять… я молилась за вас… Ты знаешь, я во всё это не верю, но тут я не знала, чем ещё помочь Тому. И я радовалась вместе с Томом, когда вы выжили. Тогда я отдала Тома ему, не рассчитывая больше ни на что. Единственное, чего я хотела, чтобы он был счастлив, понимаешь?
Северус кивнул. Он впервые видел слёзы в глазах Бель. Это казалось невероятным, как и её следующие слова:
— А Том отдал его тебе…
***
Разговор с Бель получился очень откровенным и принёс Северусу огромное облегчение. Он и не предполагал, что ему так важно сказать о своей боли и своей потере, и просто вспомнить Рея, называя его по имени, с тем человеком, который его тоже знал. И то, как легко Бель брала на себя часть вины, не опуская взгляд и не пытаясь что-то приукрасить или приуменьшить, давало надежду, что и Северус научится с этим жить. Может быть, не сейчас, но когда-нибудь точно. А ещё Бель, кажется, догадалась про отношения Драко и Гарри, если, конечно, Северус понял правильно её полунамёки. Ну, или бренди сыграл с ним злую шутку, как и в том случае, когда Северус спросил Бель о Люциусе. Потом, разумеется, он прикусил язык, сообразив, что выдал себя, но, к счастью, она ничего не заметила, просто ответив, что у Люциуса всё хорошо. Вот и славно!
А ещё Бель привезла Северусу то, что осталось от страховки Рея после оплаты всех счетов за лечение, и это пришлось очень кстати, потому что работы не было. Вообще никакой. Единственным сколько-нибудь полезным навыком Северуса оказалось пилотирование небольших самолётов, а кроме этого он ничего не умел. Даже рыбачить, чтобы прокормить себя и Бродягу. После ареста соседи относились к нему настороженно, и он даже боялся представить, что говорят за его спиной. Особенно если учесть, что в Уике не происходило ничего интересного и достойного обсуждения. Хорошо ещё, что сюда не долетели грязные слушки об их «особенных» отношениях с Реем. Тогда бы не помогло никакое «алиби» от соседки Лили, с которой Северусу когда-то приписали «бурный роман».
Лето кончилось незаметно, а Северус всё ещё не мог понять, что ему делать дальше. Как сказал бы покойный отец, он сейчас болтался, как «дерьмо на стремнине», и мечтал уже прибиться к какому-нибудь берегу, чтобы ощутить почву под ногами. Северус даже набрался наглости и сходил в госпиталь, предложив себя в качестве санитара. Безуспешно.
— Вот ты где! — Блэк, по своему обыкновению, появился внезапно, как осенний снег. — Что ты там делаешь?
— Удочки сматываю, — Северус вдруг понял, что совсем здесь одичал, раз столь откровенно обрадовался Блэку. — Какими судьбами?
— Что, так рад меня видеть? — расхохотался Блэк и вдруг замолчал, заметив оскалившегося Бродягу. — Твоя зверюга?