Не мешкая, он тут же познакомил Тимера с Даутовым.
— Была бы лошадь, хомут найдется, — усмехнулся тот. — Работы у нас хватит, товарищ Янсаров.
Услышав знакомую фамилию, редактор газеты Хашимов поднял голову и взглянул на вошедшего.
— Тимер! Янсаров! — воскликнул он. — Эх, вот где нам пришлось с тобой встретиться! Я было совсем потерял тебя из виду…
Тимер был необычайно рад встрече с другом детства. И люди, сидящие в кабинете, показались ему оттого близкими, давно знакомыми. Стеснительность исчезла.
Изучив документы Тимера, Даутов внимательно посмотрел на него.
«Вижу, каков на бумаге, — казалось, говорили его глаза. — Но что лежит у тебя на душе?»
Вслух же сказал:
— Хорошо! Куда назначим его, товарищ Садков? У вас есть предложения?..
— В колхоз.
— Правильно. Но в какой?
— Товарищ Даутов, — вступил в разговор Янсаров. — Я хотел бы в колхоз «Куряш». Родом я из Кайынлов.
— Да, там нужен, очень нужен человек, — задумчиво протянул секретарь райкома.
— Мой друг — человек крепкий и волевой, — сказал Хашимов. — Да и имя у него какое: Тимер — железо!
— Неужели, товарищ редактор? — усмехнулся Даутов и правой рукой насмешливо потеребил пышные усы.
— Я его давно знаю, вместе росли, в одном детдоме были… А в деревне нашей еще немало кулацких элементов, которые нужно с корнем вырвать. Не успел я еще до них добраться.
— Словом, в колхозе этом необходимо организовать настоящую борьбу с кулачеством, — заключил Даутов. Потом обратился к председателю райсовета Аминеву. — По-моему, товарища Янсарова можно пока направить заместителем председателя Кайынлинского сельсовета, до новых выборов осталось немного.
— Подумать надо.
— Вот мы и думаем.
— Я не о том.
— А-а… Ты хочешь сказать, что председателей сельсоветов не назначают, их выбирает народ?
— Да.
— Вот я и говорю, что до новых выборов времени мало остается, а заместителя там нет. Янсарова мы посылаем туда временно. Для укрепления сельсовета. А во время выборов народ сам посмотрит, выбрать ли его председателем или нет, по-моему, это не нарушение демократии?
— Пойдет.
— Раз пойдет, то узаконь это своей властью. А вы, товарищ Янсаров, зайдите ко мне в три часа, поговорим о работе подробней…
— Хорошо, товарищ Даутов.
Тимер и Галяу из райкома вышли вместе.
Хашимов рассказывал о себе, как после педагогического техникума жил в деревне, учительствовал, хотел поступить в институт, но мечта его не осуществилась. Его оставили в горкоме комсомола заведовать пионерской работой. Еще учась на педагога, он начал писать первые рассказы и стихи, стал позже печататься в республиканских газетах, получил некоторое признание. Когда были образованы районы, его послали сюда редактором. Работа очень нелегкая, даже тяжелая. Печатная машина старая, наборщиков не хватает, старый печатник пьяница…
— Словом, совсем невеселая история, — сказал он. — Но приходится преодолевать препятствия, учусь этому. Собственно, когда наш путь устилали дорогими коврами?..
— А ты раньше был немногословен, Галяу.
— Газета, брат, газета, — Хашимов засмеялся. — Вот с годик поработаю, налажу газету и поеду учиться. Хочу астрономом стать.
— Ага! Значит, звездочетом. Зачем?
— Глядишь себе в телескоп, описываешь наблюдения, освобождаешься от многословия…
Галяу жил в тихом уютном домике. Внутри было чисто. Это говорило, с одной стороны, об опрятности хозяйки, с другой — о скромной жизни парня.
В комнате внимание Тимера привлек мольберт с натянутым на нем чистым полотном.
— Неужели ты малюешь, дружок?
— Куда мне, — ответил Галяу. — Это мой секретарь Нигмат Мансуров рисует. Очень интересный человек. И художником хочет быть и поэтом. Как-нибудь познакомлю тебя с ним. Сейчас он в командировке, по деревням района разъезжает.
Хозяйка квартиры, полнотелая вдова, с чуть поседевшими на висках волосами, но с гладким лицом без единой морщинки — тетя Сара — поставила перед ребятами тарелки с супом. Одевалась она аккуратно, еду готовила тщательно. Стараясь широко не улыбаться, — недавно у тети Сары выпал передний зуб, — она сказала:
— За разговором, ребятки, не забудьте и о еде, суп стынет. Гостя я не знаю, и потому, Галяу, говорю тебе. Ты всегда обо всем забываешь.
— Ладно, Сара-апай[7], ладно, — проворчал Галяу и взялся за ложку.