В районе сейчас он числился нештатным юристом в коллегии адвокатов. Измельчал человек, измельчал, хоть большим никогда и не был. Жил обманом, искал счастья в благополучии, но все впустую. Однако постоянно пытался набить себе цену.
В этот день Шавали от нечего делать играл, как обычно, с женой в карты. Гамиля, хоть и не блистала, как Диляфруз, красотой, но была женщиной своенравной и сама вела хозяйство. Без ее крепкой руки дом Шавали был бы пуст. Эта худощавая женщина трудолюбива, на много лет моложе мужа, но выглядит гораздо старше. Родом из деревни, она не умела ни читать, ни писать, но деятельности ее позавидовал бы каждый: за неделю раньше других знает она, когда и что будет в районном магазине… Лучший товар, попав в ее руки, тут же продается втридорога, и никто из соседей об этом не успевает узнать. Она и мужу помогает в работе, добывая тем, с кем он ведет дела, редкие вещи. Мясо и масло в ее доме круглый год. Этим она и нравится Шавали… На глупую он давно бы махнул рукой. Даже в картах Гамиля обыгрывает мужа, вот и сейчас пятьдесят раз щелкнула мужа в лоб. Бесплатно она не любит работать…
Услышав шаги за дверью, они мгновенно спрятали карты. Шавали раскрыл толстую книгу, которую читал не один уже год и, видно, до конца жизни не дочитает. Гамиля начала подкладывать угли в остывший серебряный самовар…
Дверь распахнулась, на пороге показался Хаммат.
Шавали устало потянулся, потер якобы покрасневшие глаза и протянул руку молодому человеку.
Хаммат рассказал про свою историю.
Шавали, не прерывая, внимательно слушал его, лишь изредка кивал головой и многозначительно крякал. Потом встал и, походив по комнате, заметил:
— По всей видимости, дело закончится судом. Но ты не горюй, что-нибудь придумаем. Но знай одно, выкладывай на суде все, что сказал мне. Этот Султанов слишком стал заноситься, сторонится близких друзей. Надо бы его поприжать. Пусть ты ему свояк, жалеть его не стоит. Вслед за утопленником на дно не пойдешь. Главное, выходи из воды сухим сам. Он, начальник, приказал — ты, простой колхозник, сделал. Остальное все сам налажу…
— Спасибо, Шавали-агай, за добрый совет!
— Ради отца твоего все сделаю, хороший был человек. Он умел жить и других не обижал. На таких мы должны равняться.
— Я стараюсь, агай, стараюсь! Кто же не пойдет по следам своего отца?..
Во время ужина Хаммат как бы между прочим заметил, что в следующий свой приезд прихватит с собой барана…
Спать легли поздно. Хозяйка постелила гостю на лучшем месте, не пожалела мягкой подушки и хорошего одеяла.
— Дело клеится, — ночью шепнула Гамиля мужу. — Целый баран!
— Маловато, — поморщился Шавали.
— Ну и мешок муки в придачу. Ты только проверни это дело, а уж пощипать его я сумею.
И они оба тихо рассмеялись.
IX
Сакай Султанов ни спал, ни бодрствовал в это время. Тело болело, на нем не было живого места, голова словно залита свинцом. Хотелось ополоснуть ее холодной водой, напиться горячего чая. Но нет сил поднять грузное мешковатое тело…
Аскап на цыпочках ходила возле печи, но муж слышал все.
Вот открылась дверь и кто-то вошел в дом. Уж не Гарей ли пришел просить прощения?.. Пощадит его Сакай Султанов, как же, обязательно на тот свет отправит! Председатель пальцами приподнял распухшие веки, глянул на вошедшего, и неизвестная сила подбросила его: на пороге стоял не Гарей, а высокий милиционер.
— В гости пришел звать? — неумело пошутил он, и губы его жалобно скривились.
— Одевайтесь!..
Немногословный милиционер был строг, неумолим, и через пятнадцать минут Султанов был уже на пути к райцентру…
Несмотря на рань молчаливая жена Гарея наскоро приготовила бишбармак и поставила перед мужем целую миску дымящейся баранины. Ароматный запах свежего мяса ударил в нос Гарею, и у него тут же пропал аппетит, едва не стошнило. Пересиливая себя, он начал молиться.
Потянулся было за куском, но к горлу подошла тошнота.
— Принеси смочить! — сердито буркнул он жене и отодвинул в сторону миску с мясом.
Кубара, сообразив, что ему нужна водка, сунулась было под лавку, но все бутылки, стоявшие там, были пусты. С Сакаем их осушили. Ох, этот обжора, капельки на дне не оставит!..
В дверь постучали…
— Кто это так рано? — заворчала Кубара. Стук повторился…