— Очень даже правильно, Гарей-агай. Лучше не скажешь.
— Ну вот, мне кажется, что женщины и сейчас жалеют, что сдали своих коров в общее стадо на колхозную ферму. А может, я неправ, Фахри?
— Это верно, — сказал Фахри и умолк. Ему хотелось, чтобы старик высказался яснее, подошел бы ближе к делу. А то все ходит вокруг да около. Вяжет сеть, а как ловить, не говорит. Это ему надоело.
А Гарей продолжал:
— На ферме в колхозе «Куряш», если я не ошибаюсь, должно быть около десятка голов телят. Так ведь, Фахри?
— Пятнадцать голов.
— Хорошо, — Гарей потер ладони. — Очень хорошо. А вдруг эти телята падут? Если это случится, дело кончено. Вся деревня перебаламутится. Ясно?
— Погубить телят? И это должен сделать я? — изумился Фахри. От такой мысли его всего передернуло, по телу пробежал озноб.
— Ха-ха-ха! — деланно рассмеялся Гарей. — За кого ты меня принимаешь, браток. Я не из тех, которые могли бы заставить тебя возиться с телятами. Человека, который побеждает на состязаниях сильнейших борцов и берет призы! Нет, тебе не придется пачкать руки. Тебе надо всего лишь на одну ночь открыть дверь телятника. Просто, скажем, забыл закрыть и все. Остальное сделает мороз. Переночуют телята на мерзлой земле, вот тебе и воспаление легких.
— Ну и голова у тебя, Гарей-агай! Дай-ка я тебя расцелую. — И Шавали, который был уже пьян, полез лизаться с гостем, совсем забыв, что еще вчера хотел прикончить его в бане.
— Перестань, Шавали, — отмахнулся Гарей.
— А я хочу тебя обнять.
Гарей оттолкнул его и сказал:
— Налей-ка лучше еще по стаканчику, а то братишка Фахри вон обижается. Говорит, в гости пригласили, а выпить не дают.
— А это мы сейчас, агай, быстро поправим. Раз уж пить, так пить на этом свете! На том не достанется. Все уйдем в мир иной, это уж как пить дать. Верно, друг? Давайте-ка лучше споем.
— Тихо, не поднимай шума, Шавали, — строго сказал Гарей. — Ты забываешь заповедь своего отца. Он, зверь, говорил бывало: «Пей — не пьяней, воруй — не попадайся».
— Правильно, агай, правильно. Золотые слова. Я не опьянел нисколько. От расстройства я.
Когда выпили по последнему стакану, Фахри задумался, потом вдруг стукнул кулаком по колену и сказал:
— Ладно, если только вся премудрость в этом, я сделаю свое дело. Под лежачий камень и вода не бежит.
— Вот это молодец! Весь в отца. Настоящий мужчина. Слов на ветер не бросаешь! Люблю таких! — Гарей вынул из валенка солидную пачку денег и подмигнул. — Даже у мертвой щуки зубы остры. Вот мои зубы!
И Гарей вручил пачку денег в руки Фахри. Глаза у того радостно сверкнули и потухли. Он подумал об опасности.
— Зачем столько? — пробормотал он.
— На колхозные заработки не проживешь, браток. Угости товарищей, сам угостись. Не хватит, еще добудем. Я по дороге сюда заглянул в Уфу. Там, оказывается, у нас полно друзей. Они и дали денег, наказав не падать духом: «Не горюй, друг Гарей, поможем».
Фахри, который все еще сидел в некоторой растерянности, вдруг почувствовал у себя в руках новые хрустящие деньги, а когда услышал о знакомых Гарея в Уфе, тут же повеселел.
На улице уже совсем стемнело, когда провожали Фахри домой. Водка все-таки подействовала на него, но когда выехали на дорогу в поле, мороз быстро взбодрил его. События сегодняшнего дня отчетливо встали перед ним. И то, что говорил ему Гарей насчет телят, — все осталось в памяти.
— Допустим, что он.
Когда на трезвую голову он взвесил услышанное от Гарея, предупредил жену:
— О том, что сегодня видела и слышала, молчи. И заруби это себе на носу. Мы были в больнице, ясно?
— Не скажу никому, ни одного словечка.
— Смотри, а то ведь кулак у меня знаешь какой. Прибью до смерти.
— Ладно уж, понимаю, не дура.
Едва вернулись в свою деревню, как назло встретились с Якубом Мурзабаевым. Фахри остановил лошадь, с трудом заговорил, как человек, которому вдруг перехватило дыхание:
— Вот ведь, сосед, неизвестно откуда ждать беды. Посреди дороги припадок схватил, память потерял. Ладно еще, что хоть колхоз помог, не оставил в беде. Тут же отправили в больницу. В Исаево. Если бы в район, ей-богу, не успел бы доехать. Тут бы и каюк. Доктор говорит, хорошо, что приехали вовремя. Опоздай на полчаса, и все.
— Немного ты, пожалуй, преувеличиваешь, сосед, — сказал Якуб с сомнением. — Есть такая у тебя привычка.
— Да нет же, провалиться мне на этом самом месте, все правда. Так ведь, Хаерниса?
— Да уж что и говорить, — покачала головой Хаерниса. — Еще бы немного и опоздали…