— Я притворилась, что сплю, — напугав меня, пробормотала она, прижимаясь к моей обнаженной груди. — Чтобы твоя мама забрала Ариэль.
Я усмехнулся.
— Прямо мать года, — пошутила Ани.
— Ты удивительная мама, — ответил я, целуя ее в лоб.
— Ты поделился со мной прошлым вечером, — сказал Ани, поднимая голову, чтобы поцеловать меня в кадык.
— Я скину это на смесь усталости и адреналина от спора, который состоялся у меня с Алексом, — пробормотал я в ответ.
— Так это было не всерьез? — спросила Ани.
— Нет, всерьез. — Я откинулся назад, чтобы посмотреть ей в глаза. — Правда способ подачи оставляет желать лучшего.
— Ну, ты определенно произвел впечатление. Как на шоу «Открытый микрофон», — она подняла над нами руку и широко развела пальцы, пожав плечами, словно она уронила микрофон.
— Ты такая задница, — засмеялся я, что кровать затряслась.
— Ну, это отличная история, чтобы ее рассказать Ариэль, — задумчиво произнесла она, приподняв подбородок. — Когда твой папочка боролся за нас, он так разволновался, что упал в обморок, словно викторианская дева.
— Я не падал в обморок. Я потерял сознание от усталости.
— Одно и то же.
— Это совсем не одно и то же.
— Помидоры, томаты.
— Ты собираешься сказать Ариэль, что я ее папа? — тихо спросил я, моя улыбка исчезла с лица, пока я оглядывал ее лицо. — Что я боролся за нее?
— А ты этого хочешь? — спросила она, ее губы дрожали.
— Да.
— Тогда, да. Я скажу.
Я вздрогнул, закрыв глаза от нахлынувших на меня эмоций. Мне хотелось кричать с крыш и натянуть одеяло на голову, чтобы отгородится от мира. Облегчение было всеобъемлющим.
— Расскажешь мне о своей биологической матери? — попросила меня Ани после нескольких минут тишины, проводя кончиком пальца по моим губам.
Я вздохнул, жалея, что вообще заговорил о ней прошлым вечером. Использование своих родителей в качестве предлога для чего-либо было моим больным местом. Я ненавидел, когда люди пытались обвинить их родителей в своих решениях, которые они принимали, будучи взрослыми.
— Она была великолепной, — начал я.
— О, да?
— А, ну да. Она выглядела как Алекс…
— Так… как вы оба, — сказала Ани с легким смешком.
— Не совсем, — возразил я с улыбкой, перекатываясь на спину так, что Ани оказалась у меня на груди. — У нее была широкая улыбка — ну ты знаешь. Та, заразительная.
— У тебя такая же улыбка, — преданно возразила она.
— Но ее лицо не было покрыто волосами, — пошутил я, сжимая Ани в объятиях, когда та поцеловала меня в подбородок. — И она была очень милой. Улыбалась всем. Она была вечно веселой.
— А, одна из тех, — проворчала Ани.
— Да, — кивнул я. — Она забеременела, когда нам с Алексом было по пять лет. Я понятия не имею, кто был отцом, потому что она никогда не приводила парней домой. Я даже не помню, чтобы она оставляла нас с няней, чтобы могла куда-нибудь сходить. У нас не было родственников. Я никогда не знал, где ее родители.
— Держу пари, что ей было тяжело, — нежно сказала Ани. — Не имея никакой поддержки.
— Она справлялась, — сказал я. — Она была хорошей мамой.
— Ее ребенок умер? — предположила Ани, когда я замолчал.
— Эм, да, — подтвердил я, протянув руку и почесав свою щеку. — У нас не было медицинской страховки, поэтому ей пришлось рожать дома.
— Боже мой! — выпалила Анита, широко раскрыв глаза.
— Не знаю из-за чего умер ребенок, или же он уже родился мертвым.
— Ты был таким маленьким, — печально пробормотала Ани.
— Алекс даже не помнит этого.
— Но ты, помнишь.
Я кивнул, сжав челюсти.
— Наверное, потому что она случайно укусила меня.
Анита закрыла глаза, и ее лоб с глухим стуком ударился о мою грудь.
— Ну, я и дура, — призналась она, заставив меня рассмеяться, когда я вспомнил нашу первую ночь вместе и ее ехидное замечание.
— Ничего страшного, — заверил я, приподнимая ее голову от своей груди. — Мне не нравится ощущение укуса, но тебе нравится. Дело вкуса.
— Я была так неправа по этому поводу.
— Ты неправа во многих вещах.
— Эй!
Я засмеялся, мой смех сотрясал изящное тело Ани.
— Я полностью и бесповоротно влюблен в тебя, — сказал я, когда она нахмурилась.
— Я тоже люблю тебя, полагаю.
— Ты полагаешь?
— Ты не очень мил.
— Если бы мы не были в доме моих родителей, то я был бы очень, очень милым.
— Ты уверен во всем этом? — выпалила Ани, и улыбка сползла с моего лица. — Действительно уверен?
— Я продаю свою городской дом, — объявил я, наблюдая за тем, как у нее отвисла челюсть.
— Подожди, что?
— Я переезжаю к тебе.