дывать под нее. Мало ли что, ведь Эльза боялась сказок про чудовищ. Она не знала, где ночной гость. Не знала, куда он уходил после восхода солнца, куда прятался, откуда наблюдал за ней. Может, в шкаф, а может, на чердак, хотя вход на потолке был давно запечатан. Она быстро выбежала из комнаты и громко хлопнула дверью. Теперь она чувствовала себя в безопасности, за огромной каменной стеной, хоть и немного треснутой, но стеной, где никакой монстр точно не достал бы ее. Она вздохнула полной грудью, но тут же откашлялась словно от кострового дыма. Перегар. Ужасный, порой доводящий до рвоты, от которого кружилась голова - он уже давно осел здесь, словно зола, после извержения вулкана. Еще в первую неделю, где-то полгода назад, когда мама изменилась после какой-то болячки в голове, Эльзе стало мерзко и самое главное больно дышать. Она даже боялась, что однажды задохнется во сне. Но потом привыкла. Привыкла к отвратному привкусу, к легкому головокружению, к чтению сказок самой себе, к хлопьям без молока, которое быстро портилось, а новое появлялось реже, чем на небе полная луна. А особенно Эльза привыкла к страшному ору на любую ее просьбу, но любую мольбу, от которого, возможно, даже зависела ее жизнь. Эльза привыкла ко всему, что причиняло ей боль. Она всегда вытягивала носик навстречу аромату, когда соседи жарили на улице мясо или чьи-то мамы пекли, как на какой-то хлебный праздник. Тогда она воображала, что их собственная кухня была заляпана тестом и мукой, столешницы были заставлены банками от варенья, а на плите тушилось какое-нибудь мясное лакомство. Она мечтала, чтобы желтую ковровую дорожку больше не засоряли бычки, прилипшие жвачки и сгнившая банановая кожура. Чтобы мышки наконец-то нашли себе другой дом, а не кидались под ноги, как люди под машины от плохой жизни. Она перешагнула через ту самую банановую кожуру, чуть не вляпалась в какую-то коричневую гадость. Под босыми ногами ощущалась каждая крошка, каждая песчинка, каждая неровность в полу. Хорошо что хоть заносы больше не впивались в пятки, ведь Эльза их ох как не любила. Она отводила взгляд от кучи мусорных мешков, скопившихся у выхода, откуда вылетали эти мерзкие мухи, которые часто садились на нее и щекотали своими маленькими лапками не хуже гусиных перьев. Запах перегара становился невыносимым, и Эльза пулей метнулась на кухню. Но перед ней предстала весьма необычная картина: мама сидела на коленях у какого-то толстого лысого дяди. Они то ли целовались, то ли кусали друг друга за губы. Дядя обнимал ее за талию, мял грудь, словно надувные шарики, и Эльзе стало от этого противно. - Мама? - позвала она ее неохотно, как будто подошла ее очередь к зубному врачу. - Стук. Он снова появился. Но мама словно не слышала, продолжая облизывать дядю как карамель на палочке. И на удивление первым, кто прервал это, был как раз он. Дядя рукой отпихнул ее от себя, медленно повернул огромное небритое лицо. Из его широких ноздрей росли волосы, и так уродливый второй подбородок портила выпуклая родинка, похожая на волдырь. Маленькими поросячьими глазками он будто поедал Эльзу, медленно, с каким-то животным удовольствием. Тем временем мама, сидя у него на коленках, что-то прорычала сквозь зубы, поднялась на ноги и тяжелыми шагами направилась к дочери. Та испугалась, прижала мишку к лицу, спряталась за длинными кучерявыми волосами. Но это не спасло - мама грубо схватила ее за ухо и вытолкала в коридор. - Мама, мне больно. Не веди меня обратно в комнату! Прошу, не веди. - Но за мольбу Эльза получила лишь оплеуху. Она не смотрела под ноги. Не смотрела на маленькую плачущую дочь, не чувствовала к ней жалости, сострадания и поэтому быстро поскользнулась на банановой кожуре. Эльза вырвалась. Ухо горело огнем, от слез щипало глаза, а в горле зудело от невыносимого перегара, вырывавшего из маминого рта. В конце коридора Эльза повернула направо и уперлась в закрытую комнату старшей сестры. - Маргарет, открой. Мама снова бьет меня из-за стука! Возможно, из-за громкой музыки Маргарет не слышала ее. Такой музыки, где пели про разбитые сердца, какие-то там измены и в которых было много нехороших слов. Эльза постучала сильнее, дергая ручку, словно к ней приближался монстр. Ударила ободранной коленкой и взвыла от резкой боли. Наконец-то Маргарет открыла дверь, и Эльза пулей вбежала внутрь, спрятавшись в дальнем углу возле окна. - Что у вас, придурки, опять происходит? Эльза завидовала Маргарет за то, что она была взрослой. Завидовала, что она не спрашивала ни у кого разрешения, делала все, что ей угодно, и главное - могла ночевать не дома, а у каких-то там парней. Интересно, а когда у Эльзы появятся парни и она тоже сможет не ночевать дома? Этот вопрос, как и мечты о заляпанной мукой кухне, выпечке и тушеном мясе, не давал ей покоя. Возможно, через несколько лет, а возможно, и никогда. Нет, у красивых девочек всегда есть парни, а бабушка когда-то сказала, что Эльза - самая красивая девочка на свете. Маргарет, по идее, тоже была красивой, но эти прыщи на щеках, огромные бока, которая она почему-то называла «ушами», и особенно огромные дырки в ушах, по мнению Эльзы, портили ее красоту, как дохлый таракан свадебный торт. Мама вбежала следом, хромая хуже старухи. Волосы были взлохмачены, а макияж размазался. На шее висели разноцветные бусы, которыми она иногда лупила Эльзу за якобы плохое поведение. Одета она была в некогда желтый и местами рваный халат. - Займись сестрой, бестолочь! Ни черта по дому не делаешь, только ноги раздвигаешь перед кем попало! - Я-то раздвигаю ноги не перед кем попало, чего про тебя не скажешь! Маргарет собирала вещи в большой коричневый чемодан на колёсиках, который однажды притащила с собой из лагеря. Как же Эльза сейчас хотела поместиться рядом с ее нижним бельем, свернуться калачиком и уехать вместе с ней. Подальше от запаха перегара. Подальше от мамы. Подальше от мусора, от которого у нее давно чесались пятки. Но самое главное, от чего хотела уехать Эльза, - от стука, который рождался ровно в полночь. - Не нравится со мной жить? Тогда выметайся! В мире еще полно дырок, куда ты можешь себя засунуть! - Не переживай, в твою дырку я точно больше не вернусь. Сосать буду, сдохну, но не вернусь, шлюха ты прокуренная! Маргарет захлопнула чемодан и, толкнув маму плечом, пошла к выходу. Эльза выбежала вслед за ней и схватила за рукав аж на улице. - Возьми меня с собой! В чемодане еще есть место, а в мире - дырки! Но Маргарет лишь ударила её по рукам и побежала к красной машине без крыши, где ее и ждал тот самый парень. Эльза расплакалась, ведь в такие минуты она сама хотела парня, который забрал бы ее подальше отсюда. Не принца, не короля, а просто парня с машиной без крыши. Они уехали, оставив после себя лишь черную полосу на асфальте и вонючий выхлоп в воздухе. Эльза еще долго не отрывала взгляда от горизонта на дороге, глотала слезы, мечтала о чем-то таком, чего обычно не получали мертвецы и маленькие брошенные девочки. Небо медленно затягивалось облаками. Поднялся ветер. С бордюров летела пыль. Эльза вернулась домой, но не через главный вход, а со стороны веранды, чтобы не видеть снова, как мама облизывалась с дядей. Весь первый этаж сотрясали мамины стоны. Наверное, у нее опять была эта злая мигрень. Лучше сегодня к ней вообще не подходить, а то вновь изобьет бусами по лицу, а Эльза их ох как боялась. Она села в углу своей спальни, прижимая мишку к груди. Заплакала, крича, какой же Маргарет была нехорошей, взрослой и с парнем, у которого была машина без крыши; она страшно злилась на её за то, что она уехала, вот так просто, даже не попрощавшись. Ну ничего. Однажды Эльза вырастет, и у нее будет такая куча парней, что они увезут ее не просто на машине без крыши, а еще без фар, колес и выхлопной трубы. Даже больше: ее увезут на велосипеде без сиденья в какое-нибудь прекрасное место, где растут синие розы с ароматом толченой черники, а все люди, с ног до головы покрытые тестом и мукой, тушат на плите мясо с утра и до самой ночи. И там она будет спать без одеяла, не боясь больше ничего в своей жизни. Эльза старалась не выходить из комнаты. Лишь пару раз она бегала в спальню Маргарет, чтобы найти на просторах ее бардака недоеденные чипсы. Даже когда мама вышла из дома, Эльза не спешила на кухню. Там кто-то храпел. Громко и омерзительно храпел. Наверное, тот жирный лысый дядька. Сейчас она сидела на кровати, с трепетом ожидая полуночи. Она чувствовала, что эта ночь будет совсем другой: более жаркой, более одинокой... Более темной, ведь черные облака заслонили небо еще днем. Неожиданно за окном что-то сверкнуло. Раздался гром, да такой, что Эльза от страха выронила медведя и спряталась под одеялом. Начался ливень, и капли забили по крыше. Ветер набрал силу и когтистая ветка, кажется, оторвалась. Беспросветный мрак окутал комнату, хотя на часах не было и восьми вечера. Эльза выглянула из-под одеяла и уже хотела забрать своего плюшевого защитника из холодного угла, но очередной раскат грома испугал ее. Она боялась, что молния, именуемая шаровой, залетит к ней в комнату и сожжет ее длинные кучерявые волосы. Но бросить мишку, который всегда защищал ее верой и правдой, она не могла. Эльза вновь собрала волю в кулак, повторила, что ничего не боится. Повторила еще раз и еще... пока не почувствовала, что кто-то сел на край кровати. - Правильно. Тебе нечего бояться, ведь я с то