же сможет не ночевать дома? Этот вопрос, как и мечты о заляпанной мукой кухне, выпечке и тушеном мясе, не давал ей покоя. Возможно, через несколько лет, а возможно, и никогда. Нет, у красивых девочек всегда есть парни, а бабушка когда-то сказала, что Эльза - самая красивая девочка на свете. Маргарет, по идее, тоже была красивой, но эти прыщи на щеках, огромные бока, которая она почему-то называла «ушами», и особенно огромные дырки в ушах, по мнению Эльзы, портили ее красоту, как дохлый таракан свадебный торт. Мама вбежала следом, хромая хуже старухи. Волосы были взлохмачены, а макияж размазался. На шее висели разноцветные бусы, которыми она иногда лупила Эльзу за якобы плохое поведение. Одета она была в некогда желтый и местами рваный халат. - Займись сестрой, бестолочь! Ни черта по дому не делаешь, только ноги раздвигаешь перед кем попало! - Я-то раздвигаю ноги не перед кем попало, чего про тебя не скажешь! Маргарет собирала вещи в большой коричневый чемодан на колёсиках, который однажды притащила с собой из лагеря. Как же Эльза сейчас хотела поместиться рядом с ее нижним бельем, свернуться калачиком и уехать вместе с ней. Подальше от запаха перегара. Подальше от мамы. Подальше от мусора, от которого у нее давно чесались пятки. Но самое главное, от чего хотела уехать Эльза, - от стука, который рождался ровно в полночь. - Не нравится со мной жить? Тогда выметайся! В мире еще полно дырок, куда ты можешь себя засунуть! - Не переживай, в твою дырку я точно больше не вернусь. Сосать буду, сдохну, но не вернусь, шлюха ты прокуренная! Маргарет захлопнула чемодан и, толкнув маму плечом, пошла к выходу. Эльза выбежала вслед за ней и схватила за рукав аж на улице. - Возьми меня с собой! В чемодане еще есть место, а в мире - дырки! Но Маргарет лишь ударила её по рукам и побежала к красной машине без крыши, где ее и ждал тот самый парень. Эльза расплакалась, ведь в такие минуты она сама хотела парня, который забрал бы ее подальше отсюда. Не принца, не короля, а просто парня с машиной без крыши. Они уехали, оставив после себя лишь черную полосу на асфальте и вонючий выхлоп в воздухе. Эльза еще долго не отрывала взгляда от горизонта на дороге, глотала слезы, мечтала о чем-то таком, чего обычно не получали мертвецы и маленькие брошенные девочки. Небо медленно затягивалось облаками. Поднялся ветер. С бордюров летела пыль. Эльза вернулась домой, но не через главный вход, а со стороны веранды, чтобы не видеть снова, как мама облизывалась с дядей. Весь первый этаж сотрясали мамины стоны. Наверное, у нее опять была эта злая мигрень. Лучше сегодня к ней вообще не подходить, а то вновь изобьет бусами по лицу, а Эльза их ох как боялась. Она села в углу своей спальни, прижимая мишку к груди. Заплакала, крича, какой же Маргарет была нехорошей, взрослой и с парнем, у которого была машина без крыши; она страшно злилась на её за то, что она уехала, вот так просто, даже не попрощавшись. Ну ничего. Однажды Эльза вырастет, и у нее будет такая куча парней, что они увезут ее не просто на машине без крыши, а еще без фар, колес и выхлопной трубы. Даже больше: ее увезут на велосипеде без сиденья в какое-нибудь прекрасное место, где растут синие розы с ароматом толченой черники, а все люди, с ног до головы покрытые тестом и мукой, тушат на плите мясо с утра и до самой ночи. И там она будет спать без одеяла, не боясь больше ничего в своей жизни. Эльза старалась не выходить из комнаты. Лишь пару раз она бегала в спальню Маргарет, чтобы найти на просторах ее бардака недоеденные чипсы. Даже когда мама вышла из дома, Эльза не спешила на кухню. Там кто-то храпел. Громко и омерзительно храпел. Наверное, тот жирный лысый дядька. Сейчас она сидела на кровати, с трепетом ожидая полуночи. Она чувствовала, что эта ночь будет совсем другой: более жаркой, более одинокой... Более темной, ведь черные облака заслонили небо еще днем. Неожиданно за окном что-то сверкнуло. Раздался гром, да такой, что Эльза от страха выронила медведя и спряталась под одеялом. Начался ливень, и капли забили по крыше. Ветер набрал силу и когтистая ветка, кажется, оторвалась. Беспросветный мрак окутал комнату, хотя на часах не было и восьми вечера. Эльза выглянула из-под одеяла и уже хотела забрать своего плюшевого защитника из холодного угла, но очередной раскат грома испугал ее. Она боялась, что молния, именуемая шаровой, залетит к ней в комнату и сожжет ее длинные кучерявые волосы. Но бросить мишку, который всегда защищал ее верой и правдой, она не могла. Эльза вновь собрала волю в кулак, повторила, что ничего не боится. Повторила еще раз и еще... пока не почувствовала, что кто-то сел на край кровати. - Правильно. Тебе нечего бояться, ведь я с тобой. Это был тот самый толстый дядька, с которым недавно целовалась мама. Он сидел в ее желтом халате и, облизывая свои пальцы на руках, вновь пожирал взглядом Эльзу. - Я с тобой. Ты только подойди, обними меня. - Он привстал и начал медленно ползти в ее сторону. Эльза закричала, стала звать маму на помощь. - Мамы дома нет и больше не будет. Теперь только ты и я, мой маленький сладкий пирожок. Знаешь, почему пирожок? Потому что я люблю их больше всего на свете. Он почти схватил ее, но Эльза вырвалась и побежала к двери. - Но ключик-то у меня. Прямо на шее. Вот, - он крепко сжал его в руке. - Хочешь получить его - сядь ко мне на колени. Эльза вновь закричала и перебралась в холодный темный угол, где валялся ее верный защитник - маленький плюшевый медведь с одним оторванным ухом и заплаткой на половину живота. Он держал в лапе меч, который, правда, уже свисал на паре ниток. Но держал и, как считала Эльза, был готов отдать за нее жизнь. Она верила, что он оживал, становился тем самым парнем с машиной без крыши, когда стук рождался ровно в полночь. Но до него было еще как минимум... стоп... что это? Стук. Он вернулся, но звучал еще громче, словно кто-то колотил молотком по стене. Люстра закачалась как при землетрясении. Раскаты грома прекратились так же быстро, как и ливень на улице. Казалось, будто сама стихия сейчас спряталась под одеялом, ведь тот, кто приходил ровно в полночь, сегодня перевел стрелки часов. Дядя не знал, что нужно было прятаться. Не знал, что одеяло было последней крепостью, а плюшевые игрушки - единственным шансом на спасение. Он был слишком взрослым, чтобы понять это и уж тем более остаться в живых. Повисла тишина. Настоящая гробовая тишина, когда не было слышно даже собственного дыхания. Эльза со всей силы сорвала с карниза прозрачную занавеску и укуталась в нее так плотно, как никогда. Засунула под себя ноги, сжала кулачки возле рта и ждала... Ждала, когда вернется стук. *** Она проснулась в постели, сильно пахнущей порошком. Вместо одеяла была тонкая белая наволочка, местами дырявая, будто в нее стреляли из пистолета. Вместо грязной пижамы - широкая бежевая сорочка и чистые носочки на ногах. Вокруг было огромное помещение с не менее огромными окнами, где стояло много кроватей, в которых еле-еле просыпались какие-то дети: одни сопели, словно наевшиеся хорьки, другие - шёпотом ругались на кухарку и ее ужасный винегрет. Громко прозвеневший колокольчик окончательно прогнал сон. Напротив Эльзы встала крупная монахиня в черно-белой робе. Она кричала, что Господь был щедр на новый день, на новое яркое солнце и голубое небо, а самое главное - на чудеснейшую возможность вновь обрести кому-нибудь семью. Последнее подействовало на детей так же, как выигрыш в лотерею на бомжей. Они за секунды собрались и побежали на выход: непричесанные, неумытые, в мятой одежде, а некоторые даже без нее, в одних лишь трусах. Эльза поднялась последней. Свесила ножки с кровати, а затем поджала их так, словно пол был раскалён докрасна. Испугалась, а чего - так и не могла понять. - Эльза, поднимайся скорее, иначе пропустишь Божий дар. Она посмотрела на женщину, которая почему-то казалась ей добрее всех на свете. Наверное, она оттого была толстой, что любила заляпывать кухню тестом и мукой. Хорошая, с чистыми добрыми глазами. Сестра Жозефина - воплощение всего того, чем Боженька обделил родную маму Эльзы. Она сиганула с кровати и приземлилась прямо возле нее. - Ну сколько ты можешь это делать? Вот однажды раздерешь себе коленку и будешь плакать. - Она протянула ей руку, потрепала за волосы, после чего помогла заправить кровать. - Там новые родители приехали. Хорошие люди. У них богатый дом, есть собака, причем не одна. А знаешь, что самое главное? Эльза навострила уши и подошла к Жозефине поближе. - У них огромная красная машина без крыши. Если ее сверстников приезд взрослых просто свел с ума, то новость о машине без крыши поразила Эльзу, как здешних монахинь обнаженный Христос. Она выбежала в длинный коридор и двинулась навстречу крикам, веселью и детской музыке. На стенах, изрисованных ангелами и бородатыми людьми в простынях, горели лампы в форме свечей. Пол был выложен из странного дерева, по виду напоминающего камень - весь такой черный, но не скрипучий, как тот, что когда-то был в ее комнате. Вскоре она вышла к небольшому помещению с высоким потолком, где ее сверстники бегали от человека в смешном костюме обезьяны. Вокруг было много надувных шариков, горы мягких игрушек на полу и не меньше сладостей на длинном столе, которые толстые дети уплетали быстрее всех. Нечаянно она кого-то задела, мальчишку на пару лет старше ее, злого, как черт, и с самодовольным, измаз