ой. Это был тот самый толстый дядька, с которым недавно целовалась мама. Он сидел в ее желтом халате и, облизывая свои пальцы на руках, вновь пожирал взглядом Эльзу. - Я с тобой. Ты только подойди, обними меня. - Он привстал и начал медленно ползти в ее сторону. Эльза закричала, стала звать маму на помощь. - Мамы дома нет и больше не будет. Теперь только ты и я, мой маленький сладкий пирожок. Знаешь, почему пирожок? Потому что я люблю их больше всего на свете. Он почти схватил ее, но Эльза вырвалась и побежала к двери. - Но ключик-то у меня. Прямо на шее. Вот, - он крепко сжал его в руке. - Хочешь получить его - сядь ко мне на колени. Эльза вновь закричала и перебралась в холодный темный угол, где валялся ее верный защитник - маленький плюшевый медведь с одним оторванным ухом и заплаткой на половину живота. Он держал в лапе меч, который, правда, уже свисал на паре ниток. Но держал и, как считала Эльза, был готов отдать за нее жизнь. Она верила, что он оживал, становился тем самым парнем с машиной без крыши, когда стук рождался ровно в полночь. Но до него было еще как минимум... стоп... что это? Стук. Он вернулся, но звучал еще громче, словно кто-то колотил молотком по стене. Люстра закачалась как при землетрясении. Раскаты грома прекратились так же быстро, как и ливень на улице. Казалось, будто сама стихия сейчас спряталась под одеялом, ведь тот, кто приходил ровно в полночь, сегодня перевел стрелки часов. Дядя не знал, что нужно было прятаться. Не знал, что одеяло было последней крепостью, а плюшевые игрушки - единственным шансом на спасение. Он был слишком взрослым, чтобы понять это и уж тем более остаться в живых. Повисла тишина. Настоящая гробовая тишина, когда не было слышно даже собственного дыхания. Эльза со всей силы сорвала с карниза прозрачную занавеску и укуталась в нее так плотно, как никогда. Засунула под себя ноги, сжала кулачки возле рта и ждала... Ждала, когда вернется стук. *** Она проснулась в постели, сильно пахнущей порошком. Вместо одеяла была тонкая белая наволочка, местами дырявая, будто в нее стреляли из пистолета. Вместо грязной пижамы - широкая бежевая сорочка и чистые носочки на ногах. Вокруг было огромное помещение с не менее огромными окнами, где стояло много кроватей, в которых еле-еле просыпались какие-то дети: одни сопели, словно наевшиеся хорьки, другие - шёпотом ругались на кухарку и ее ужасный винегрет. Громко прозвеневший колокольчик окончательно прогнал сон. Напротив Эльзы встала крупная монахиня в черно-белой робе. Она кричала, что Господь был щедр на новый день, на новое яркое солнце и голубое небо, а самое главное - на чудеснейшую возможность вновь обрести кому-нибудь семью. Последнее подействовало на детей так же, как выигрыш в лотерею на бомжей. Они за секунды собрались и побежали на выход: непричесанные, неумытые, в мятой одежде, а некоторые даже без нее, в одних лишь трусах. Эльза поднялась последней. Свесила ножки с кровати, а затем поджала их так, словно пол был раскалён докрасна. Испугалась, а чего - так и не могла понять. - Эльза, поднимайся скорее, иначе пропустишь Божий дар. Она посмотрела на женщину, которая почему-то казалась ей добрее всех на свете. Наверное, она оттого была толстой, что любила заляпывать кухню тестом и мукой. Хорошая, с чистыми добрыми глазами. Сестра Жозефина - воплощение всего того, чем Боженька обделил родную маму Эльзы. Она сиганула с кровати и приземлилась прямо возле нее. - Ну сколько ты можешь это делать? Вот однажды раздерешь себе коленку и будешь плакать. - Она протянула ей руку, потрепала за волосы, после чего помогла заправить кровать. - Там новые родители приехали. Хорошие люди. У них богатый дом, есть собака, причем не одна. А знаешь, что самое главное? Эльза навострила уши и подошла к Жозефине поближе. - У них огромная красная машина без крыши. Если ее сверстников приезд взрослых просто свел с ума, то новость о машине без крыши поразила Эльзу, как здешних монахинь обнаженный Христос. Она выбежала в длинный коридор и двинулась навстречу крикам, веселью и детской музыке. На стенах, изрисованных ангелами и бородатыми людьми в простынях, горели лампы в форме свечей. Пол был выложен из странного дерева, по виду напоминающего камень - весь такой черный, но не скрипучий, как тот, что когда-то был в ее комнате. Вскоре она вышла к небольшому помещению с высоким потолком, где ее сверстники бегали от человека в смешном костюме обезьяны. Вокруг было много надувных шариков, горы мягких игрушек на полу и не меньше сладостей на длинном столе, которые толстые дети уплетали быстрее всех. Нечаянно она кого-то задела, мальчишку на пару лет старше ее, злого, как черт, и с самодовольным, измазанным в шоколаде лицом. - Смотри, куда летишь, белая ворона. Он толкнул ее так сильно, что Эльза точно расшибла бы голову, если бы не упала на огромного медведя с одним оторванным ухом и с заплаткой на половину живота. На такого знакомого, родного... похожего на ее любимого рыцаря, которого она случайно бросила... нет, оставила дома. Почему белая ворона? Перьев, как и клюва, у нее не было. Наверное, очередное обзывательство. У мамы она была бесполезной гнилушкой, которая только ела и ходила на горшок, у сестры жалким куском мяса, а здесь просто птица. Обидно, но не так, как раньше. Эльза поднялась на ноги, и к ней быстро подбежал человек в смешном костюме обезьяны. Он сделал снимок вместе с ней, который тут же вышел из его фотоаппарата. Она посмотрела на фотографию и ужаснулась: ее некогда русые волосы сейчас были белыми, как пломбир. Она постарела? Нет. Это парик? Эльза сильно дернула себя за них, но чуть не закричала от резкой боли. Это были ее волосы, длинные, кучерявые и седые, как у старой бабки. Она заплакала. Точнее, зарыдала, словно сожгли ее любимого мишку. - Смотрите, белая ворона опять каркает. Хулиган с измазанным в шоколаде лицом все не успокаивался: тыкал в нее пальцем, рыгал, уплетая арахисовое масло прямо из банки. Некоторые его друзья обернулись и захохотали. Кто-то даже вылил на Эльзу чашку с молоком и посыпал хлопьями. - Мешай, мешай, мешай, - кричали они, и он, взяв со стола ложку, стал бить Эльзу по голове. Сквозь слезы она кричала, чтобы ее оставили в покое, чтобы все они пошли уплетать сладости на столе, играть в плюшевые игрушки или фотографироваться с человеком в костюме обезьяны. Она кричала, но ее будто никто не слышал... за исключением высокого мужчины в ярко-голубом костюме. Он стоял позади, приложив руку к заросшему ухоженной щетиной подбородку. У него были короткие черные волосы, глаза скрывали солнечные очки цвета янтаря. Еще на фоне белой рубашки выделялся красный клетчатый галстук. К нему неожиданно подошли две женщины. Одну из них Эльза узнала сразу: немножко горбатая старушка Джезабель, самая главная монахиня в приюте «Святого Патрика». А вторую она видела впервые: такая молодая, наверное, ненамного старше Маргарет, со светлыми волосами до плеч и в скромном платье ниже колен. - Быстро прекратили, - крикнула на мальчиков старуха Джезабель. - А вот и наш вундеркинд, о котором я вам рассказывала, - она с гордостью указала на хулигана, который минуту назад назвал Эльзу белой вороной. - Кенни уже собирает настоящие компьютеры, и он с хорошей родословной: отец и мать погибли в автокатастрофе, не пили, не курили и не употребляли наркотиков. Самые здоровые гены в нашем приюте, мистер Кербик. Лучшего не найдете. Кенни любил, когда его хвалили: высоко поднимал нос и улыбался словно от хорошего массажа. Он что-то хотел сказать, как неожиданно мужчина в янтарных очках резко перебил его: - А что это за девочка? Старуха Джезабель вдохнула и немного закатила глаза. Она не любила Эльзу из-за какого-то там департамента, который то ли отказался давать на нее денег, то ли, наоборот, согласился, но сумма была меньше, чем ожидала сама Джезабель. - Эльза. Но, боюсь, она не подойдёт вам. Мать была пьяницей, которую на днях сбила машина, а про отца ничего неизвестно. Наверное, какой-нибудь дальнобойщик или и того хуже. Вот посмотрите еще раз на Кенни... - Да срал я на вашего Кенни, - смеясь, ответил он. - У этой девочки белые волосы, как у моего любимого охотника на чудовищ! Как тебе, Агата? - Стив, такое ощущение, что ты на рынок пришел. - Девушка подошла к Эльзе и вытерла платком молоко и слезы на ее щеках. - Ты как, малыш? Только сейчас Эльза увидела ее глаза: один был цвета морской волны, а второй - ярче золотого самородка. - У вас какие-то странные глаза: такие добрые и необычные. Это все потому, что у вас есть парень с машиной без крыши? Агата улыбнулась и подняла ее на руки. - Нет, машина без крыши здесь точно ни при чем. Эльза кивнула и крепко прижалась в ее груди. Шмыгнула носиком. - Да, Стив, ты прав. В ней действительно есть что-то. - Берем. Однозначно берем. - Он вынул из кармана огромный кошелек, после чего Джезабель проводила его в свой кабинет. Машина без крыши... красная машина без крыши, треплющий волосы ветер и одинокая дорога, уходящая далеко за горизонт - вот о чем мечтала Эльза, когда от перегара болело горло, а мама сидела на коленях у всяких незнакомых дядь. Она хотела чихнуть, но сильно боялась, что проснется, что этот прекрасный сон исчезнет, превратится в очередную грезу, о которой она вспоминала сидя в углу, обнимая своего защитника... ...верного плюшевого защитника. - Нам срочно нужно домой, - Эльза подскочила и посмотрела направо,