— С ума сойти! — совершенно искренне сказал Любомир.
— Теперь смотри. Мы сейчас из центра в рабочий район зайдем. Там людей чуть больше живет, там до воды ближе. По улицам не пойдем, убьют.
— Да как же я до твоего дома без приключений дошел то? — удивленно спросил Любомир.
— Так никто же не думал, что какой-то придурок сюда, как к себе домой, заявится, — терпеливо пояснил Зигги, — удивил ты людей. Наглостью и тупостью удивил. Дойти то ты, дошел, но выпускать то тебя отсюда никто не собирается. Теперь о тебе все знают, и нас срисовали уже, и ждут. А еще, они теперь знают, что у нас стволы, и думают, как же нас с тобой подранить и на ленты распустить, чтобы про твои заныканные харчи вызнать. Причем подранить хотят тебя, я этой чести не удостоюсь. Меня убьют сразу.
— Ну, веди, — сказал совершенно сбитый с толку Любомир. Он понял, что приспосабливаться к этой жизни нужно будет долго, и что без этого щуплого мальчишки он этого сделать просто не сможет. Они перелезли через забор, потом обогнули какое-то трехэтажное здание с выбитыми окнами.
— Школа моя, — доверительно сказал Зигги. — Я тут каждый камень знаю. Сейчас вон в ту дыру, и через сад. Запомни! Там вообще ни души быть не должно. Если увидишь кого, то это по нашу душу. Гаси сразу.
Любомир кивнул. Они шли через голые кусты, как и положено в самом конце зимы. Хорошо, подумал Любомир. Была бы зеленка, засаду было бы куда проще организовать. Пацан — золото. В разведку бы ему. Заметив краем глаза шевеление, он незаметно, зайдя за очередной куст, вытащил игломет и выстрелил туда, где засек движение. Шум от выстрела был минимальным, игломет порох не использовал. Имперская разработка. Тут, на Островах, такого и не видел никто.
— Ты чего? — удивился Зигги.
— Проверить надо, — сказал Любомир. — О, три-один.
За кустом лежал еще один оборванец с точкой от иглы в шее. Изможденный бедолага с ввалившимися щеками смотрел в небо стекленеющим взглядом.
— А ты не безнадежен, — присвистнул Зигги. — Кровь ему пусти, быстро! Пока теплый!
— На хрена? — удивился Любомир.
— След от твоей машинки уж больно приметный, — сказал мальчишка. — Пусть собаки тут приберут. Не хочу, чтобы за нами полстраны гонялось. Хочу жить в тишине, в тепле и регулярно жрать. Желательно, тушенку.
— Больше никаких желаний нет? — спросил с подколкой Любомир.
— Свалить отсюда хочу! — сказал тот. — Ты знаешь, как?
— Не знаю, — честно ответил тот. — Поначалу удавалось кое-кому, но эти возможности уже перекрыты. Это все, что мне известно. Я точно не смогу тебе помочь.
— Тогда с желаниями у меня всё, — признался мальчишка. — Я даже представить себе больше ничего не могу, что в этой жизни можно еще хотеть. Просто, это верхний предел мечтаний.
— Негусто, — пошутил Любомир.
— А ты поживи тут с мое, — уверил его Зигги, — сразу очень густо будет. Уходим отсюда. Этот тип сигнал должен был подать, он нападать не стал бы. Значит, время у нас есть.
Они прошли сад насквозь, потом прошли узкую улочку и нырнули во двор заброшенного дома.
— Тут проходной подъезд, — сказал Зигги. — Но мы не выходим. Поднимаемся на второй этаж и из окон смотрим. Тут обзор хороший. Квартира налево на втором этаже. Там окна заколочены, и щели есть. С улицы не увидят. Ты на эту сторону, я — на ту. Минут десять, потом идем. Что-то неспокойно, мне, не к добру.
Любомир молча кивнул. Обстрелянный солдат верил в предчувствия. Он поступил точно так, как сказал ему Зигги. Минут через пять он увидел три тени, которые явно прочесывали город. По улочке шли точно такие же оборванцы, как и те, которых они уже убили сегодня. Они настороженно крутили головами и сжимали в руках охотничьи ружья.
— Ох, и вояки, — хмыкнул Любомир. — Даже убивать жалко.
И он с неохотой переставил игломет на смертельное поражение. Ну не виноваты эти бедолаги, что тут оказались. Ну, не лежит душа убивать их, и все тут. Может, обойдется. Следующие четверть часа пролетели в тишине.
— Уходим, — деловито заявил Зигфрид.
Любомир вышел из дома, идя шагах в пяти от мальчишки. Он настороженно оглядывался, подозрительно косясь на каждую открытую дверь, или окно. Он изрядно струхнул, но боялся сам себе признаться в этом. Город, на каждом углу которого его ждала смерть, пугал Любомира не на шутку. Его опасности были непривычны, и он чувствовал себя, как десять лет назад, когда из учебки попал с батальоном такого же мяса в бойню на Огненной Земле.
Они прошли несколько кварталов многоэтажных домов, и даже собаки теряли интерес, когда видели блеск металла в руке. Они вышли в бедный пригород, где стояли небольшие домишки.