— Надо учиться! — сказал он себе, — учись второй лейтенант, майором станешь. И на имперскую пенсию будешь жить припеваючи!
Он оборвал себя. Тут его подзаборные шавки чуть не сожрали, а он уже о пенсии думает. Размечтался! А это что??? Тепловизор явно показывал присутствие живого тела в том же здании, где сейчас находился Любомир. И это тело это было полностью неподвижным, что вызывало настороженность. Не сидит ли кто в засаде? Только не собака, посерьезней хищник, двуногий.
Любомир пошел по дому, держа тепловизор в одной руке, а игломет в другой. Переставил на пятиминутный паралич, пока достаточно. Убивать без причины не хотелось. Если понадобится, с парализованным человеком можно все, что угодно, сделать. Судя по картинке, до человека было ярдов десять. Любомир спрятал тепловизор в рюкзак, и положил его у стены, стараясь не шуметь. Делал он это скорее рефлекторно, практического смысла это не имело вовсе. Человек прекрасно знал о его присутствии.
— Ладно, выходи! Я знаю, что ты тут! — громко крикнул Любомир. — Не трону, обещаю!
Ответа, естественно, не было. Как никого не было в комнатах, заставленных некогда весьма недешевой мебелью. Любомир прошел вперед-назад, стараясь не удаляться от рюкзака. Судя по картинке тепловизора, источник излучения был буквально в паре шагов, но он его не видел, и все тут.
— Да где же ты? Вот напасть! Выходи, говорю! Хуже будет!
Угрозы тоже не возымели действия, и лейтенант уже начал думать, что это пятно на экране ему почудилось. Красивые резные панели, украшавшие стены, привлекли его внимание. Любомир аккуратно постучал в одну из них и сказал:
— Тук-тук! Вот ты где! Выходи!
Панель отъехала вбок, и небольшая юркая фигурка с немыслимой скоростью метнулась к выходу. Любомир, будучи отменным стрелком, едва успел среагировать. Игла прилетела беглецу в ногу, и он через пять шагов грохнулся на спину, сверля ненавидящим взглядом приближающегося парня. Мальчишка лет шестнадцати, изможденный донельзя, изрядно пованивал. Судя по всему, это был естественный запах нынешних горожан, ведь вода закончилась тут сразу и навсегда.
— Чего убегал? — лениво спросил Любомир. — Я же сказал, что не трону.
Тот молчал, и по-прежнему сверлил словена взглядом. Любомир не выдержал.
— Слушай, парень, это армейский игломет. Я мог тебя убить, но вместо этого парализовал на пять минут. Говорить ты можешь, препарат блокирует только спинной мозг и его нервные окончания. Если будешь молчать, то сброшу вниз, там стая собак ждет. Говорить будешь?
— Кто ты такой? — выплюнул пацан. — Что тебе надо? Я тебя не трогал.
— Не трогал, — согласился Любомир, обыскивая мальчишку. — Но мог и тронуть. А я этого ужасно не люблю. Вот какой ножик у тебя. О, и заточка еще есть. И шило зачем-то. Видишь, какой ты опасный парень.
— Это мой дом, я тут живу. Ты чего сюда приперся? Тебе пустых домов мало? — мальчишка был сама любезность.
— Да я сюда случайно зашел, — примирительно сказал Любомир. — Меня собаки загнали.
— А, — протянул пацан, — это они могут. Ты чужак, поэтому тебя и вели. У них несколько мест есть, для засады очень удобных. Туда только такие, как ты, и ходят. Местные на эти улицы в жизни не сунутся.
— А вас почему не трогают? — полюбопытствовал лейтенант.
— Трогают, и еще как, — пожал плечами парень. — Но в последнюю очередь, они наш запах знают. Каждого, кто еще в городе остался. Так то обычно стараемся расходиться, но если они сильно голодные, то лучше переждать где-нибудь. Тогда выходить опасно.
— А как ты узнаешь, что опасно? — изумился Любомир.
— Да они не так смотреть начинают, зубы иначе скалят, не как обычно. В общем, это нельзя объяснить, это чувствовать надо. Поживешь с ними рядом, поймешь.
— А почему они вас не сожрали еще? — удивленно спросил Любомир.
— Так мы же их тоже убивать можем, — удивился паренек. — И они об этом знают, они же умные. Тут поначалу так и было. Ад кромешный. Мы собак убивали налево и направо, а они нас. Ну и жрали друг друга, конечно же. Еда ведь и вовсе исчезла. А потом вроде потише стало. Ты пса не трогаешь, а он тебя. Как-то само собой получилось. Старика вот на улице сразу разорвут, или раненого, или чужака, такого как ты. А мы вроде ничего, живем…
— С ума сойти! — покрутил в изумлении головой Любомир.