Юная продавщица присела в испуганно-смущенном реверансе:
– Слушаюсь, миледи.
– Давай, беги отсюда.
Та задала стрекача, не оглядываясь. Истрепанный подол обвивался вокруг босых лодыжек, деревянный лоток бился о худенькое тельце, а тощий кулачок крепко сжимал полученные монеты.
Геро смотрела, пока девчушка не свернула за угол и шлепанье ее босых ног не растворилось в шуме проезжающих карет и повозок, выкриках уличных торговцев и отдаленном завывании шарманки.
Однако на душе у молодой аристократки оставалось неспокойно.
Виконтесса уже собралась возвращаться к своему экипажу, когда знакомый низкий голос за ее спиной произнес:
– Наверное, я не должен удивляться, видя тебя здесь, но следует признаться, я удивлен.
ГЛАВА 11
Привалившись плечом к кирпичной стене таверны и скрестив руки на груди, Себастьян наблюдал, как жена медленно поворачивается к нему. Палящее солнце осветило ее необычно бледные, но безупречно спокойные черты.
– Девлин, – проронила Геро, наклоняя свой зонтик так, чтобы лицо оказалось в тени. – Что привело тебя сюда?
Себастьян оттолкнулся от стены.
– Рассчитывал найти в музее кого-нибудь, кто смог бы вывести меня на некоего антиквара, недавно повздорившего с мисс Теннисон. Насколько я понимаю, это и есть искомый джентльмен?
– Его зовут Бевин Чайлд. – Геро не двигалась с места, предоставляя мужу подойти к ней. – Он знаток Англии построманского периода.
– А-а, артурианской эпохи.
– Да. Но я бы не стала употреблять такое название при Чайлде. Думаю, ты уже наслышан.
– Мистер Чайлд не является поклонником Камелота?
– Отнюдь.
– Что тебе известно об этом человеке?
Супруги повернулись и вместе направились к ожидавшей даму карете.
– Помимо того, что он напыщенный осел? – с несвойственной для благовоспитанной леди прямолинейностью переспросила Геро.
Себастьян ошарашено хмыкнул:
– А это так?
– Определенно. Что же касается биографических сведений об антикваре, я слышала, его отец – преподаватель в Кембридже. Доктор богословия.
– Не ожидал, что такому человеку могло быть дело до мисс Теннисон.
Девлин заметил, как жена нахмурила брови.
– В каком смысле?
– В том, что каким бы умом и познаниями ни обладала твоя подруга, она не получила официального университетского образования и к тому же была женщиной. И не нужно бросать на меня свирепые взгляды: разве я сказал, что поддерживаю подобные предубеждения?
– Верно. Извини.
– А как насчет самого Чайлда? Он священнослужитель?
– По-моему, одно время он довольно неохотно собирался посвятить себя церкви. Но к счастью для мистера Чайлда, его дядя по матушке умудрился нажить в Индии целое состояние и умереть, не оставив по себе прямого наследника. Все досталось племяннику.
– Действительно, очень удачно – как для мистера Чайлда, так и для церкви. Откуда тебе столько известно о данном джентльмене?
– От подруги. Ее брат учился с ним в Кембридже, и с тех пор мужчины приятельствуют – к величайшему недовольству Габриель. Она всей душой невзлюбила Чайлда еще с того времени, когда сама сидела за партой.
– По какой-то определенной причине?
– Она называла его высокомерным, занудным, самовлюбленным, педантичным – и странным.
– Странным? Твоя подруга никогда не объясняла, что подразумевает под данным определением?
– Нет. Я как-то спросила, но Габриель только пожала плечами и добавила, что рядом с этим типом ей не по себе.
– Любопытно. А насколько солидное состояние унаследовал высокомерный и педантичный мистер Чайлд?
– Достаточное, чтобы ощущать приятную независимость. Теперь он может полностью посвятить себя науке. По-моему, сейчас этот ученый муж делит свое время между изысканиями здесь, в музее, и проектом в Бодлианской библиотеке, который заключается в каталогизации книг и коллекций покойного Ричарда Гофа.
– Это важно, – всматриваясь в лицо жены, определил Себастьян. – По какой причине?
– Потому что помимо всего прочего мистер Гоф обстоятельно изучал артурианские легенды. А его дом, Гоф-Холл, расположен неподалеку от Энфилда.
– И от Кэмлит-Моут?
– Именно.
Виконт нахмурился:
– А где обитает мистер Чайлд?
– Кажется, снимает квартиру на Сент-Джеймс-стрит.
– Он не женат?
– Нет, не женат. Пару недель назад Габриель рассказывала мне, что коллега довольно громко высказал пренебрежение к ее выводам относительно Кэмлит-Моут. Да и сам антиквар подтвердил, что в прошлую пятницу они поспорили по тому же поводу. Вот только отпустил при этом несколько туманных намеков, которые показались мне настораживающими – о «тайнах» Габриель.