– А мисс Теннисон? Она приехала сюда на заходе солнца в прошлую субботу, чтобы поучаствовать в… том, что вы делали?
– Поучаствовать? Нет, – покачал головой сэр Стэнли. – Однако ей было любопытно понаблюдать. Пусть я не горю желанием афишировать свои верования, но я и не стыжусь их. Так что если вы воображаете, будто я убил мисс Теннисон, потому что она обнаружила мой интерес к друидизму, вы ошибаетесь.
– У вас с мисс Теннисон были романтические отношения?
Уинтроп, казалось, был искренне поражен подобным предположением.
– Что вы, нет! Я ведь достаточно стар, чтобы годиться ей в отцы.
– Всякое бывает, – пожал плечами виконт.
– Не в данном случае. Между нами не происходило ничего подобного. Мы были друзьями, я уважал ее интеллект, знания и сильный характер. Мне нравилось думать, что если бы мои девочки остались живы, они бы выросли похожими на Габриель. Именно так я и относился к ней – как к дочери.
Судя по тому, что Себастьян узнал о Габриель Теннисон, она принадлежала к женщинам, которые, как правило, смущают большинство мужчин и вызывают у них опаску, а не вдохновляют на восхищение. Но из каждого правила случаются исключения.
– Говорят, приезжая сюда, она иногда правила коляской сама. Это так?
– Да, бывало. Хотя не часто. – Легкая улыбка Уинтропа быстро угасла. – По словам Габриель, когда ее брат выражал недовольство обыкновением сестры пользоваться дилижансом, она грозилась вместо этого начать ездить одной.
– Но в субботу вечером мисс Теннисон действительно приехала одна?
– Да.
– Возможно ли, что она поступила так и в воскресенье?
– Полагаю, возможно.
Ветер снова порывисто дунул, развевая выцветшие полоски ткани на тряпичном дереве.
– А что еще вы можете рассказать о Джеффри де Мандевиле? – поинтересовался Девлин.
– О Мандевиле? – нахмурился банкир. Внезапная перемена темы, похоже, привела его в замешательство.
– Говорят, он частенько бывал на этом островке.
– Бывал, хотя местная легенда, будто барон утонул в здешнем колодце – полная чушь. Его убили стрелой в голову при осаде замка Бервелл – в долгих милях отсюда.
– А где он похоронен?
– В Лондоне, в Темпле.
– Так он был тамплиером? – удивился Себастьян.
– Боюсь, его связь с орденом весьма туманна. По слухам, рыцари-храмовники явились к умирающему барону и укрыли его своими плащами, чтобы он почил с красным крестом на груди.
– Зачем?
– Сведений не сохранилось. Все, что известно – тамплиеры положили тело де Мандевиля в свинцовый ящик и увезли в Лондон, где гроб провисел на яблоне возле Темпла чуть ли не двадцать лет.
– Свинцовый гроб? На дереве?
– Так гласит легенда. Барона-разбойника отлучили от церкви, а это означало, что его не могли похоронить на кладбище. Смутные стояли времена, хотя нельзя отрицать, что Джеффри де Мандевиль был премерзкой личностью.
– «То были дни, когда люди в открытую говорили, что Христос спит, а святые рыдают», – негромко процитировал виконт средневекового летописца.
Уинтроп кивнул.
– В конце концов папа римский смягчился. Эдикт об отлучении от церкви был отменен, и храмовникам разрешили предать тело земле. Вы и поныне можете видеть скульптурное изображение де Мандевиля на полу Темпла.
– Удивительно, – отметил Девлин, – если на самом деле барон не был членом ордена.
– Да, необычно.
– А предание, будто его сокровища лежат на дне этого колодца?
Уинтроп помолчал, созерцая глинистую яму, в которую теперь превратился источник.
– Истории о несметных богатствах часто связывают со священными местами. Память о важности такого места может сохраняться длительное время после того, как истинная природа его значимости уже забыта. Тогда живущие в более позднее время из-за своего невежества и жадности воображают, будто там скрыты земные сокровища.
– По-вашему, именно так здесь все и произошло?
– К сожалению, нет способа доподлинно выяснить это, не правда ли? Но связь Камелота, тамплиеров и преданий о затерянных кладах определенно является интригующей.
– Интригующей? – переспросил Себастьян. – Или смертоносной?
У сэра Стэнли сделался встревоженный вид:
– Возможно, и той, и другой одновременно.
Леди Девлин провела остаток утра, разбирая стопки книг и бумаг, выискивая какое-то – хоть какое-нибудь – объяснение смерти своей подруги.