— Конечно, замечаю. Но ты и сама говорила, Мэвис, что мистер Митчел очень слаб, к тому же стариков всегда клонит в сон.
Мэвис кивнула:
— Да, полагаю, причина именно в этом. Теперь ему можно не давать на ночь седативные средства. Я поговорю об этом с доктором Бушнеллом.
Следующие две недели Рошель поддерживала режим, который разработала для своего пациента. Его глаза стали намного ярче, к нему постепенно возвращались силы. Он уже сам мог садиться на кровати и стоять минут по пять. И вот наконец ему удалось сделать один шаткий и неуверенный шаг, прежде чем он свалился на руки Рошель.
— Вы сделали это! — радостно воскликнула девушка. — Вы это сделали!
— Но всего лишь один шаг. — Он в отчаянии покачал головой. — Один маленький шаг — и только посмотрите на меня!
— Вы слишком торопитесь. Нельзя же достичь цели всего за две недели.
— Может, лучше все бросить? У меня ничего не полу…
— Нет! — пылко перебила его Рошель. — Мы вместе начали и будем упорно продолжать, пока вы не научитесь ходить!
— Хорошо, — вздохнул Митчел. — Ты меня убедила, Рошель.
Он перестал звать ее мисс Роджерс, что тоже было большим шагом вперед. Девушка завоевала доверие старика, и более того — к нему вернулась уверенность в себе.
Рошель причитался выходной, но по известным причинам она не хотела покидать своего пациента. Однако, если бы она осталась в «Белых дубах», это вызвало бы подозрение. Тай предложил ей воспользоваться одной из своих машин, и она решила съездить домой, в Беркшир-Гейтс.
Квартира показалась ей совсем крошечной после простора «Белых дубов». Накопилась пыль, Рошель занялась уборкой и решением некоторых неотложных дел.
Несколько раз девушка напоминала себе, что надо позвонить Биллу, о котором она ничего не слышала со дня их последнего свидания. Только сейчас она вдруг осознала, как по нему соскучилась.
Ближе к вечеру солнце так раскалило стены дома, что в квартире стало нечем дышать. Рошель, надев легкое платье, зачесала назад волосы, прихватила их лентой, вышла на знойную улицу, села в машину и поехала куда глаза глядят.
Рошель не особенно удивилась, когда обнаружила себя возле дома, где снимал комнату Билл. Поднявшись по лестнице, она остановилась у его двери, немного помешкала, потом решительно постучала. Через мгновение раздались шаги, и он рывком распахнул дверь.
— Привет, — сказала девушка.
Он уставился на нее, как будто увидел привидение.
— Рошель!..
— Надо же, ты еще не забыл мое имя! — рассмеялась она. — Может, впустишь меня?
Билл пошире открыл дверь и посторонился, давая ей пройти.
— Комната в полном беспорядке, — извинился он. — Но ты же меня знаешь — я не особенно домовитый. Садись, Рошель. Вот сюда… Позволь я это передвину.
Каждый стул в комнате был завален журналами, книгами и одеждой. Вспыхнув, Билл схватил пижаму и поспешно запихнул ее в ящик.
— Я был занят, — объяснил он. — Работал допоздна… Вот такие дела.
Рошель засмеялась. Она не поверила ни единому слову, и Билл это знал. Он усмехнулся, пожал плечами и, пробежав рукой по рыжим волосам, опустился на стул напротив нее.
— Ты отлично выглядишь, Рошель. Такая загорелая и… красивая.
— Ну спасибо!
— Сельский воздух пошел тебе на пользу.
— Как ты поживаешь, Билл?
Он потянулся за своей трубкой и небольшой жестяной коробочкой с табаком.
— Отлично, просто отлично. В городе было жарко. Ужасно жарко. Самое жаркое лето из тех, что я могу припомнить. Проезжал сегодня мимо открытого плавательного бассейна — там яблоку негде было упасть.
— А в «Белых дубах» всегда прохладный бриз.
— Тогда почему ты в городе? Выходные?
— Да. Два дня. Первый уик-энд за все время.
Билл чиркнул спичкой и разжег свою трубку.
— Как твой пациент?
Рошель встала и нервно сцепила пальцы рук. Она больше не могла сдерживаться — ей безумно хотелось поделиться последними новостями. Может, именно поэтому ей не терпелось увидеть Билла? Она привыкла рассказывать ему о своей работе, а он всегда выслушивал с неподдельным интересом.
— Билл, у меня прекрасные новости!
Он усмехнулся:
— Я и так вижу. Давай рассказывай.
Следующие полчаса она говорила только о мистере Митчеле и его выздоровлении. Билл слушал, попыхивая трубкой. Когда Рошель выплеснула весь свой восторг, молодой человек наклонился вперед и поцеловал ее в лоб.
— Это за твою смелость, мужество, талант и просто за то, что ты есть. Ты молодчина, Рошель.
— Правда, Билл?
— Ты сама это знаешь.