— Я ничего не совершала.
— Миссис Рафаэль, — заворчал он.
Я откинулась назад. Я считала этого человека своим адвокатом и совершенно не понимала обвиняющего тона, его пренебрежительного отношения, этих часов, отсчитывающих время.
Но этот человек преуспевал. Он был востребован, этот адвокат по разводам. Должен же он знать, что делает. А я нуждалась в помощи, поэтому и постаралась ответить как можно спокойнее:
— Муж предъявил мне список претензий. По отдельности они казались незначительными. Но все вместе выставили меня нерадивой матерью.
— Вы таковой и являетесь?
— Нет. Я люблю своих детей.
— Многие личности, злоупотребляющие чем-либо, говорят то же самое.
Либо он проверял меня на стойкость, либо разыгрывал из себя адвоката дьявола, чтобы выудить из меня побольше информации. Держать себя в руках мне становилось все труднее и труднее.
— Я ничем не злоупотребляю. Ни физически. Ни на словах. Между мной и моими детьми хорошие, крепкие и здоровые отношения.
— Да как такое может быть, с вашим-то бизнесом?
— Простите?
— Вранье все это. Я слышал, как моя невестка отзывалась о вас. Она считает вас образцом для подражания. Я думаю, она предельно наивна в своем благоговении перед вами. Я вспоминаю тот период, когда мои дети были еще маленькими. Слава Богу, жена не работала. Я даже не представляю, смогла бы она в таком случае сделать хотя бы половину того, что она сделала для детей, находясь дома. А вы как все успеваете? Невозможно совмещать бизнес и воспитание детей. А как же ваш муж? А его потребности?
Я выпрямилась в кресле.
— А при чем тут его потребности?
— Кто их будет удовлетворять, если вы работаете в удвоенном ритме, занимаясь и детьми, и бизнесом?
Я умоляла этого человека о встрече хотя бы на пару минут и летела как сумасшедшая, чтобы успеть вовремя. Да, я хотела получить ответы на свои вопросы, но еще мне было необходимо освободиться, наконец, от панического страха, в котором я пребывала. Разговор с Ллойдом Ашером не принес мне ни облегчения, ни ощущения, что у меня появилось надежное плечо, на которое я могла бы опереться. Я даже не представляла, как буду рассказывать ему подробности своей жизни.
Озадаченная, я вздохнула:
— Вы ведете себя подобным образом со всеми вашими клиентами? Или только со мной?
Надменная усмешка тронула уголки его рта.
ѕ У большинства женщин, интересы которых я представляю, проблемы действительно серьезные. Им изменяют, их обманывают, ими манипулируют. И многие из них понесли бы чудовищные потери в жизни, если бы я не урегулировал ситуацию нужным образом. Но вы не похожи на этих женщин. У вас все есть.
— Не все, — тихо произнесла я. — У меня нет моих детей. У меня больше нет дома. У меня нет мужа. А еще два часа назад я была уверена, что все это у меня есть. Возможно в нашем браке существовали какие-то проблемы, на которые я не обращала внимания. Но это судебное решение просто абсурдно. Я прекрасно выполняла свои материнские и супружеские обязанности, а в остальное время создавала свое дело. Я просто проводила свободное время с пользой. Разве это плохо и неправильно? Я не заслужила, чтобы меня выгоняли из моего дома и отрывали от детей.
— Однако же суд оказался не на вашей стороне. Вы говорите, что вас хватало на все. А ваш муж так не считал. И суд с ним согласился.
— Звучит так, как будто и вы с этим согласны тоже.
— Я могу только сказать, что очень настороженно отношусь к женщинам, которые занимаются бизнесом.
— Виновна, пока не докажу свою невиновность? — спросила я и увидела, что он в очередной раз взглянул на часы. — Послушайте, мистер Ашер. Единственная причина, по которой я захотела встретиться с вами сегодня, это сильное беспокойство о детях. Я совершенно не представляю, что им обо мне наговорили и как мне об этом узнать: то ли позвонить Дэнису, то ли его адвокату, но я не имею ни малейшего понятия, кто он. Я понимаю, что мне нужно разработать со своим адвокатом контраргументы против Дэниса, и понимаю, что на это необходимо время. Я также понимаю, что вы заняты и не можете отбросить в сторону все свои остальные дела ради меня. Но получается, что я возвращаюсь обратно к тому, с чего начинала. Я безумно волнуюсь за детей. Я боюсь, что если начну что-то делать сама, то сильно наврежу и себе и им. Насколько данное судебное решение ограничивает мою свободу?
Он надел свои золотые часы на руку и застегнул ремешок.
— Очень сильно ограничивает. Я бы на вашем месте вообще не появлялся дома до понедельника.
Я ждала иного ответа.