Я тяжело вздохнула, прижав платок к глазам.
— Привет. Прими мои поздравления. Снова лучший? Это великолепно! Когда мистер Андерс проводил тест?
— Вчера. Я хотел позвонить тебе вчера вечером, но папа сказал, что твой мобильный выключен, а телефона в отеле он не знает. Почему ты не позвонила сама?
Мне так хотелось сказать правду, но я просто не представляла, как можно это сделать. Я ненавидела Дэниса за то, что он вынуждал меня лгать.
— Уже было слишком поздно. Большая разница во времени.
— Как тебе Санта-Фе?
Я никогда в жизни не была в Санта-Фе, но Джонни тоже там не был.
— О, просто восхитительно, — предположила я. — Тепло. Сухо. Ты дочитал книгу о Поле Ривере?
— Да. У нас намечается экскурсия в Бостон по осмотру церквей. Кто-то должен написать мне записку, что я могу поехать. Мне нужно принести ее в школу завтра.
— Папа напишет.
— Но мне надо еще принести шесть долларов и восемьдесят пять центов за автобус и продукты.
— Папа даст тебе деньги.
— Мне нужна именно та сумма, которую я назвал. А он никогда не дает без сдачи.
— Бабушка даст. Я попрошу ее сразу же, как только ты передашь ей трубку. Она готовила обед?
— Нет. Мы ходили в Бертуччи. С тобой все в порядке? Твой голос звучит так, как будто ты простужена.
Я была здорова. Слезы душили меня.
— Я не простужена. Просто очень скучаю по тебе и Кикит.
— Когда ты вернешься домой?
— Как только я выясню это, дам вам знать.
— Бабушка хочет поговорить с тобой.
— Я люблю тебя, Джонни, — крикнула я, чтобы он услышал это, прежде чем к телефону подойдет Элизабет.
В трубке раздался ее бодрый голос:
— Добрый вечер, Клер. Как ты? Ты пропустила отличный ужин. Дети ели пиццу, а мы с Ховардом — пасту. Насколько я знаю, у Бертуччи целая сеть ресторанов. Ты видела их в Санта-Фе? Как тебе повезло, что ты там. Все, кто там побывал, просто влюблялись в этот город. Лучшего места для открытия нового магазина и придумать нельзя.
— Клер? — раздался в трубке голос Ховарда. — Я у себя в кабинете, Клер. Элизабет, дай нам поговорить.
— Конечно. О, милая, — послышался шум и какая-то возня. — Подожди, подожди.
Я снова услышала свою дочь.
— Мы пели вчера вечером. «Джереми был лягушкой». И папа так смешно квакал. Но без тебя это все звучало как-то не так. Я так скучаю по тебе, мамочка. Когда ты вернешься домой?
У меня перехватило дыхание. Мы обожали петь. Мы с Дэнисом целый год занимались пением в одной группе в колледже, в тот знаменательный год, когда я только поступила, а Дэнис уже считался выпускником. Мы с ним пели всегда: когда начинали встречаться и бегали на свидания, когда родились наши дети, в постели, в машине, на отдыхе. Это вносило идеальную гармонию и близость в наши отношения. Когда дети еще были в младенческом возрасте, я постоянно мурлыкала им колыбельные. А уж когда они выросли и присоединились к нам, песни стали основной частью нашей жизни. Кикит и Джонни очень любили петь и прекрасно улавливали мотив. Джонни сейчас находился как раз в том возрасте, когда у мальчиков ломается голос, поэтому он часто нарушал всеобщую гармонию, стоял с опущенной головой и нахмуренными бровями, изо всех сил пытаясь взять как можно более низкую ноту. Эти моменты оставались моим бесценным воспоминанием.
В последнее время мы пели очень редко. То Дэнис уезжал куда-нибудь, то я, то дети занимались чем-то еще. Порой мы пытались импровизировать втроем, но это было уже не то. А в этот раз Дэнис пел с детьми, прекрасно зная, что на следующий день он выгонит их мать из дома.
Когда я вернусь домой? Как жаль, что я этого не знаю.
— Сразу же, как только закончу свои дела, детка, сразу же. Я еще позвоню тебе, хорошо, моя сладкая?
— Я люблю тебя, мамочка.
Боль совсем измучила меня. Слезы опять потекли из глаз. Я приложила все силы, чтобы Кикит не заподозрила неладное по моему голосу.
— Я тоже тебя люблю, детка.
Броди перестал вытирать шею полотенцем и дотронулся до моего лица. Он испытывал те же муки, что и я.
Элизабет снова взяла трубку.
— Желаю тебе хорошей поездки, Клер. Да, Джонни, у меня есть деньги без сдачи. У меня вообще полно мелочи. На, пересчитай ее и возьми столько, сколько тебе надо. Будь осторожна, Клер.
Раздался щелчок, и теперь я слышала в трубке только хриплое дыхание Ховарда. Он говорил из своего кабинета, чтобы дети не услышали его.
— С тобой все в порядке? — спросил он.
— Нет, не все, — горестно всхлипнула я и на мгновение замолчала, чтобы дать себе успокоиться. — Я уже просто с ума сошла от всего этого. Вы знаете, что происходит?