— Да. Особенно если он видел в окно подъезжающую машину. К тому же я еще расплачивалась и доставала вещи из багажника.
— Расскажите мне о полицейском, который приезжал. Дэнис долго говорил с полицейскими по телефону?
— Думаю, недолго, но не уверена. — Я вообще смутно помнила, что в тот момент происходило, потому что была очень расстроена. — Я спорила с ним. Я запомнила лишь, что он сказал: «Пришлите кого-нибудь сюда как можно быстрее».
— И приехал только один полицейский — Джек Мулроу. Он позвонил в дверь и терпеливо ждал, пока Дэнис откроет. Он стрелял?
— Слава Богу, нет, — прошла минута, прежде чем я поняла, к чему она клонит. И эта мысль поразила меня. Я воскликнула: — Вы думаете, Дэнис предупредил их заранее?
— Вполне возможно. Но это всего лишь предположение. Они знают вашу семью. Они знают, что в вашей семье исключены случаи домашнего насилия. Поэтому нормальной реакцией на его «Пришлите кого-нибудь сюда как можно быстрее» была бы догадка, что либо у вашей дочери случился очередной приступ, либо к вам в дом ворвались грабители. Но они не прислали ни «скорую помощь», ни группу специального назначения. Они прислали только одного совершенно мирного парня, которого вы великолепно знали и, по их мнению, послушали бы.
Чувствуя жуткое унижение, я не заметила, что уже довольно долго терла кулаком грудь, и она начала гореть. Я бросила беспомощный взгляд на потолок.
— Я уезжала отсюда две недели назад, уверенная, что Дэнис любит меня. А сейчас я узнаю, что он говорил с полицией. Рассказал им о решении суда. Предположил, что я устрою ему сцену, когда обо всем узнаю. Я не видела никакой необходимости вызывать полицию. Зачем он это сделал?
— Чтобы выставить вас в еще более неприглядном свете, — предположила Кармен. Ее хрипловатый, но мягкий голос успокаивал. — Сейчас мы должны выяснить, что ему действительно нужно — дети или что-то еще. Для начала давайте разработаем контраргументы, — она подвела черту после своих записей. — Хорошо. Перечислите мне еще раз те примеры, которые он привел в доказательство вашего нерадивого отношения к детям.
Я описала ей все ситуации, рассказав, как воспринял их Дэнис и как обстояло дело в реальности. Закончив, я спросила:
— Как мог судья принять решение, выслушав мнение только одной стороны?
— В суде всегда так, — ответила Кармен. — Моя работа как раз и заключается в том, чтобы убедить судью выслушать и вторую сторону. — Она вернулась к началу своих записей. — А что там произошло с лекарствами от аллергии?
Я напрягла свою память, пытаясь в мельчайших подробностях воспроизвести наш разговор с Дэнисом на эту тему.
ѕ Мы никогда никуда не ездим без лекарств. Это уже стало своеобразным ритуалом, неизбежным, когда в семье ребенок с серьезным аллергическим заболеванием. Нам приходятся читать состав того или иного продукта на упаковке, покупать еду в магазинах диетического питания, а булочки только в специальных булочных. Кикит даже носит маленький лечебный браслет, без особого желания, конечно, но потому что я настаиваю. Ей нельзя есть морепродукты, орехи и сельдерей. Орехи вызывают самые сильные приступы. Если они входят в состав какого-либо продукта, их невозможно различить на вкус. Поэтому мы всегда носим с собой упаковку лекарств, на всякий случай. Обычно это эпипен-спрей с эпинефрином или антигистамин. Я дала ей лекарства с собой в дорогу, на тот случай, если Кикит съест что-нибудь не то в самолете. Она всегда носит с собой специально приготовленную для нее еду, но я не хочу лишний раз рисковать. Когда начинается приступ, все происходит очень быстро. Горло распухает за какие-нибудь двадцать минут до такой степени, что она почти перестает дышать. Я очень долго и подробно объясняла стюардессе, что надо делать в случае приступа. Я показала, где лежат лекарства. Уверена, я положила их ей в сумку. Просто нереально, чтобы я забыла это сделать. В любом случае, если бы это все-таки случилось, Рона, моя сестра, нашла бы их. Они лежали в ее холодильнике. Это было полторы недели назад. Я большую часть времени проводила в палате матери в последние дни перед отъездом, но Рона приходила каждый день и ни разу не упомянула про лекарства. Она не могла их выбросить. Сестра прекрасно знает об аллергии Кикит, видела, как проходили ее приступы. К тому же я прекрасно помню, как положила флаконы ей в рюкзак. Я очень хорошо это помню.
— А кто распаковывал вещи?
— Дэнис, но он бы никогда не стал сознательно рисковать жизнью дочери. — Я сразу же отбросила какие-либо подозрения в его адрес. — Может, Кикит сама распаковывала? Может, она их нечаянно выбросила? Я держала в доме запасные лекарства, но Дэнис ведь никогда ничего найти не может. Но самое странное, что я никак не могу понять, что же такое она съела. Я уверена, что овощное рагу не могло вызвать приступ. Но что тогда? И почему Дэнис мне не позвонил, когда это произошло? Я всегда держала при себе телефон. Все дозванивались до меня, все, кроме него.