— Так договорились, в понедельник в два? — спросил он.
— Да, доктор Дженовиц, я действительно очень переживаю за детей.
— Суд тоже переживает, именно поэтому их и оставили с отцом. Почему бы нам не поговорить об этом в понедельник? Вы знаете, где находится мой офис?
— Да.
— Хорошо. Тогда до встречи.
Я не обладала способностью предугадывать события. Я просто делала то, что должна была делать, переходя от решения одной задачи к решению другой. И если бы я сейчас находилась дома с детьми, я продолжала бы вести себя по-прежнему. Заботы о детях занимали все мое время, я просто не успевала размышлять.
Но сейчас меня окутывало одиночество. Мне не надо было хлопотать по дому, ухаживая за детьми и Дэнисом. Теперь я могла работать, сколько душе угодно, но не здесь и не сейчас. Теперь я находилась в своем доме, который считался моим по документам, в нем стояли мои вещи. Но пока я еще не чувствовала его своим. Ночью он выглядел совсем другим, темным, тихим, и в этой темной тишине я начала анализировать свой разговор с Дженовицем. Я гадала, не показалась ли ему слишком назойливой или, наоборот, сдержанной, вела ли себя достаточно скромно и разумно. Первое впечатление самое важное. И я очень мучилась, не сложилось ли у него обо мне негативное мнение.
Закончив распаковывать вещи, я попыталась хоть немного воспрянуть духом, вспоминая этот длинный вечер, но мысли о разговоре с Конни и с Роной не принесли мне утешения. Они всегда видели во мне опору, и я никогда против этого не возражала, но сейчас дело приняло иной оборот. Теперь я сама нуждалась в поддержке.
На свете существовал только один человек, который понимал меня, но я даже и мысли не допускала о том, чтобы быть рядом с ним.
Мне вдруг отчаянно захотелось хоть немного себя побаловать. Я приняла горячую ванну в своем новом доме, вытерлась большим банным полотенцем, завернулась в другое и откупорила бутылку чардонни, которую Синтия оставила на кухонном столике для меня. Бокалов для вина в доме не обнаружилось, но я не была привередливой и прекрасно обошлась пластиковой чашечкой.
Я поднялась на третий этаж своей башни, взбила подушки у изголовья своей новой плетеной постели и улеглась под новое одеяло.
Я начала мурлыкать себе под нос. Я напевала все подряд, что приходило в голову. Но вспоминались почему-то только грустные, задушевные песни, которые мы никогда не пели с Дэнисом. Потом я закрыла глаза, сделала еще глоток вина, зарылась поглубже в одеяло и запела высоким мягким голосом песню, слова которой шли из самой глубины моего сердца. Музыка всегда помогала мне успокоиться и воспрянуть духом.
Но не теперь. Я еще не допила вино и не успела закончить песню, как бурные эмоции и пронзительное чувство одиночества затопили меня настолько, что я заплакала, горько всхлипывая и вздыхая. Я измучилась настолько, что еще долго не могла заснуть. И уже совсем поздней ночью мягкий рокот прибоя наконец усыпил меня.
Глава девятая
Как я и ожидала, маяк очень понравился детям. Он очаровал даже Джонни, хотя мальчик не переставал беспокойно поглядывать на часы, когда время, выделенное нам Дэнисом, подходило к концу. Когда я пыталась узнать, что чувствовал мой мальчик, Джонни однозначно отвечал или молча пожимал плечами, а потом Кикит прерывала нас рассказами о себе. Мне безумно хотелось побыть с ним наедине, но Кикит не отходила от меня ни на шаг. Мы и так проводили вместе слишком мало времени, и я не могла попросить ее оставить нас.
Я завезла детей домой и умоляла Дэниса позволить мне забрать Джонни из школы на следующий день и дать нам хотя бы час, чтобы поговорить наедине. Но муж раздраженно напомнил мне о соблюдении расписания.
К четвергу Кармен подготовила прошение о самоотводе. И мы снова начали ждать звонка от секретаря Сильви.
А ремонтные работы в моем новом доме шли своим чередом. К выходным пол почистили, стены покрасили, окна помыли. Дети уже успели выбрать понравившуюся им мебель — Кикит захотела милый плетеный стульчик, Джонни один из деревянных стульев, которые мы продавали, — а также обстановку для своих спален. Все остальное я сделала сама — ковры, лампы, занавески, рамки для фотографий. Комнаты выглядели прелестно.
— И когда я смогу там спать? — спросила дочь, когда я сообщила ей об окончании ремонтных работ.