– Да, действительно по дошедшим до нас с тех времен – а это, кстати, был семнадцатый век – сведениям Шах-Джахан боготворил свою жену, – задумчиво произнес мужчина.
– Я читала в каком-то путеводителе, что этот Шах-Джахан познакомился со своей будущей женой, когда им было пятнадцать, и они сразу же полюбили друг друга. Здорово, правда? Ты веришь в это?
– Так и было. Он потом даже дал своей возлюбленной новое необыкновенное имя – Мумтаз-Махал.
– По-моему, звучит довольно смешно – Мумтаз, – по слогам произнесла блондинка.
Услышав эти слова, Селеста недовольно поморщилась. «Ничего смешного, Мумтаз-Махал означает «избранница двора». Что может быть лучше такого царственного имени? Интересно, а как тебя зовут, великолепное невежество?»
– Я уверена, это и есть любовь с первого взгляда! – тараторила восторженная блондинка, – Милый, а ты веришь в любовь с первого взгляда?
– А тебе бы этого хотелось? – насмешливо спросил мужчина, не отводя взгляда от изысканных каменных узоров, которыми украшены стены здания. – Подумай, если бы я верил в любовь с первого взгляда, то я тогда бы влюблялся во всех симпатичных девушек, которых когда-либо видел. Нет, дорогая Мина, в эту чушь я не верю. Я – историк, и верю только фактам.
– Габриэль Крамер, иногда ты бываешь занудой, – надул губки Мина, – но я все равно люблю тебя.
– Сильно? – мужчина повернул лицо блондинки к себе. – Также как Мумтаз-Махал любила Шах-Джахана?
Он кивнул в сторону усыпальницы, белевшей на фоне лазоревого неба. – И родишь мне четырнадцать детей?
Такая перспектива, судя по всему, не вдохновляла обладательницу длинных ног, и она умолкла, наверное, пытаясь представить себя матерью-героиней. Селеста была очень благодарна этому историку, припомнившему такую немаловажную деталь семейной жизни царственных супругов. Воспользовавшись перерывом в болтовне словоохотливой Мины, Селеста внимательно стала изучать таинственный план, копию которого она раздобыла в Британском Музее в Лондоне. Достав свое сокровище, она бросила быстрый взгляд на Габриэля и его спутницу, которые уже отправились по аллее прекрасного сада к мраморному мавзолею.
Селеста облегченно вздохнула и посмотрела по сторонам. Какое странное, но приятное чувство! Кругом полно народу, мужчины и женщины всех возрастов и национальностей, находящиеся здесь, очарованы архитектурным сооружением, которое называют одним из чудес света. Они неспешно разгуливают по прекрасному саду, райскому саду, отдыхают в тени деревьев, издали любуясь белоснежным мавзолеем. «Жаль, – подумала Селеста, – что в двадцать первом веке нам уже не увидеть задуманный Шах-Джаханом Эдем, который поражал всех приходивших сюда буйством ярких цветов и многообразием диковинных деревьев. Остается только фантазировать. И все же мне трудно поверить, но это так. В книгах есть записи, что сдержанный и идеально постриженный английский газон был разбит здесь лишь в прошлом веке».
Сам Тадж-Махал возвышается не в центре сада, а на высокой террасе с северной стороны. Углубившись в загадочную историю этой постройки, Селеста узнала, что такое расположение мавзолея отнюдь не случайно, а имеет глубокий, но сокрытый от большинства глаз смысл. Немногие знают, что приходя сюда и разглядывая затейливый восточный орнамент, вырезанный в камне над воротами комплекса, на самом деле вы видите цитату из Корана, приглашающую читателя войти в райский сад. А войдя в райские сады, первое, что вы видите – это Тадж-Махал. Надписи на нем тоже подобраны таким образом, что не остается сомнений в его тайном значении.
Художнице не терпелось самой найти доказательства идеи, которую Шах-Джахан воплотил, построив усыпальницу для своей жены. Она вертела перед собой копию рисунка и сравнивала его с устройством комплекса, пытаясь уловить тайный смысл, до конца не разгаданный на протяжении уже четырех столетий. Этот рисунок был создан великим мистиком Ибн Аль Араби. Он имеет форму диаграммы, повествующей о судном дне. Описание этих событий появляется в сочинениях Аль Араби, а если внимательно изучить обозначения на рисунке, то можно увидеть, что они соответствуют плану всего комплекса. Расположение мавзолея в конце садов, а не в центре соответствует расположению трона аллаха, описанному в Коране. Согласно этим сведениям, трон аллаха имеет восьмиугольную форму, также как и усыпальница Мумтаз-Махал. В обоих случаях есть пруд изобилия.