— Дядя Коля, Мари предложила метод, ни на ком не опробованный, поэтому решать только вам, но вы же понимаете, что у Александры никаких шансов.
— Игнат, не трави душу. Что предложила эта неугомонная барышня?
— Переливание крови от чистокровного оборотня, можно вашу, если группа подходит, она говорит, что такого никто не делал. Я слышал, что нашим кровь не переливают, но Мари склонен доверять.
— Хорошо, я поговорю с врачом. Все, лифт приехал, до связи и удачи тебе, сынок.
Я грузно опустился в кресло, откинул голову на спинку и закрыл глаза. Сердце стучало с сумасшедшей скоростью, и, кажется, руки потряхивало мелкой дрожью. Я ни на миг не переживал за детей, уверенный, что с ними все будет в порядке. Я беспокоился за Яну, очень беспокоился, что ее слабый, не переродившийся организм, несмотря на благополучные прогнозы Мари, просто не справится с такой нагрузкой.
Не знаю, сколько прошло времени, десять минут, час, два или целый день. Вокруг меня словно образовался вакуум. Стояла мертвая тишина, и только мысли мои стали небывало громкими. В голове проносились картины тяжелого детства и беззаботной юности, набатом в голове стучало, что сейчас самый важный момент в моей жизни.
Глава 45. Игнат
Дверь распахнулась, и заглянула счастливая молоденькая волчица.
— Игнат Маркович, все хорошо с детками и с молодой мамочкой тоже все хорошо.
Я тут же подорвался с места, но она меня остановила.
— Подождите еще минут двадцать, к ним пока нельзя. Деток измеряют, моют, а мамочке послеродовые процедуры проводят. Вас позовут.
— Какой пол у малышей? — поспешил спросить, но то ли голос мой сел, то ли мысли не могли облечься в слова, я даже сам себя не услышал, девочка же прикрыла дверь и поспешила обратно.
Все напряжение разом схлынуло, и накатило чувство безумной эйфории. Когда меня, наконец-то, позвали, я сидел на месте и мечтательно улыбался. Мари только посмеялась и, похлопав меня по плечу, повела через коридор.
Яна лежала на кушетке, уставшая и измученная, но при этом безумно красивая. Мы встретились взглядом, и она обезоруживающе улыбнулась.
— Иди, подержи сына, а то я хоть и понимаю, что девочек надо пропускать вперед, но все равно ощущение, что я его обделяю, и от этого сердце кровью обливается.
А я, как остолоп, продолжал стоять на пороге, и пытался сообразить, о чем же она меня просит. Еще раз оглядел палату и наконецто заметил своих щенков, которых прежде своим необыкновенно-волшебным видом затмила Яна. Один малыш лежал на кушетке рядом с ней и, видимо, посасывал грудь, а второй был на руках у акушерки и постоянно причмокивал губками.
Я моментально сорвался с места, а когда девушка протянула мне ребенка, растерялся. Он был таким крохотным, плотно запеленутым, с большими мутно-серыми глазами и смотрел на меня, хлопая своими пока еще короткими ресницами и как будто что-то понимал.
Сам не знаю, как он оказался у меня на руках. Будто всю жизнь только и делал, как практиковался в качании младенцев. Но он ощущался в моих руках безумно правильно, эта маленькая ноша стала самой важной в моей жизни.
Сын поморгал еще пару раз и сонно прикрыл глазки, разорвав тем самым наш зрительный контакт. Я поднял голову и встретился с изучающим взглядом жены.
— Уснул. — Мой голос звучал беспомощно.
— Ну вот, бедный мой, не дождался своей порции молозива.
— Чего?
— Не бери в голову. — Были бы у нее свободны руки, она обязательно бы ими взмахнула. — Ты оказался прав, — она кивнула в сторону ребенка, мирно спавшего на моих руках, — ума не приложу, что же теперь делать с абсолютно розовой детской.
— Так, — перебила нас Мари, — меняй детей, и я отнесу их в детское отделение.
— Зачем их куда-то уносить? — насторожился, передавая ребенка обратно медсестре, словно руку себе отрывал.
— Ну как зачем? А смотреть за ними кто будет? Яна хоть и справилась на отлично, но все равно обессилена. Ей отдых нужен, тем более вечер на дворе, щенки, да и вообще все детишки первые сутки практически постоянно спят.
Пока Мари проводила мне учебную лекцию, я наклонился к Яне и аккуратно забрал дочь. Удивительно, у детей были одинаковые лица.
— Они так похожи, — восхитилась Яна, поудобнее укладывая маленький сверток рядом с собой. — Только у него носик побольше.
Ой! — Она тихонечко засмеялась. — Какой он старательный, не то что сестренка-лентяйка.
— Правильно, мужик же, хоть и маленький.
Яна засмеялась и продолжила рассматривать нашего сына, я же пытался разорваться и постоянно мотал головой, наблюдая за двумя одинаково потрясающими картинами. Наша мирно спящая дочь, и Яна, рассматривающая и воркующая над причмокивающим сыном.