Только в моей жизни всегда все через одно место потому, и продолжения не последовало.
— Прости, — хрипло повторил Игнат. — Мне очень срочно нужно ехать.
Я прикрыла глаза и промолчала, говорить что-либо не хотелось.
— Подождешь меня здесь? Или пойдешь к себе?
Не знаю, чего он хотел, поэтому открыла глаза, посмотрев на него. Ответа, как надеялась, не увидела.
— Ты скоро вернешься? — с надеждой спросила.
— Не знаю, скорее всего, придется уехать из города.
— Ну тогда пойду к себе, — попыталась говорить бодрым голосом.
Он не должен понять, что я расстроилась, я и так сильно раскрылась перед ним, открываться еще сильнее нельзя.
— Хорошо, — кивнул своим мыслям, погладил мою щеку и поднялся. — Дверь захлопывается снаружи, ключи не нужны, — мотнул головой, — ты, наверное, это и так знаешь. Полежи пока, отдохни, как появятся силы, — ухмыльнулся, — просто захлопнешь за собой дверь.
Уходя, остановился в дверном проеме и добавил:
— Мне действительно очень нужно ехать.
— Я поняла! Все норм, — делано улыбнулась и отправила ему воздушный поцелуй. — Иди уже.
Потянулась на диване с закрытыми глазами. Двигаться совершенно не хотелось, лень полностью отвоевала тело и мне ничего не оставалось, как задремать хотя бы на пару минуточек.
Очень страшно было выкладывать сегодняшнюю проду. Такой откровенный текст я пишу впервые…) Надеюсь получилось вкусно, а не пошло…
Желаю вам хорошего солнечного воскресного настроения и приглашаю всех, кто не подписан на мою страницу в мой первый блог, где я поделилась с вами своими планами на будущее.
Глава 11. Игнат
Мой первостепенный долг — это благополучие клана. Истина, которой я следовал с десяти лет. С тех самых пор, как меня, дикого волчонка, спас от расправы старший сын альфы. И никогда я не сомневался в правильности своих убеждений до сегодняшнего дня.
Чего мне только стоило оторваться от нее, причем оба раза. Когда ушел упаковать в целлофан ее волоски, вырванные в такой восхитительный момент, оставив изнемогающей в ожидании поцелуя.
И сейчас, с каменным стояком, когда в ушах до сих пор слышались ее мягкие и тихие стоны, мне приходилось ехать за рулем, черт знает куда.
Из Татьяны Назимовой получилась бы отличная шпионка, а мне вся эта история начинала порядком надоедать. Я уважал и был безмерно благодарен своему альфе, но женщин, окружавших его, на дух не переносил. В мои мысли ворвалась трель телефона. Взглянув на экран, я если и удивился, то лишь самую малость. Ведь, как говорится, говно вспомнишь…
— Слушаю.
— Бу, какой ты серьезный, — послышался женский голос на том конце линии.
— Лекса, ты по делу или просто так?
— Хотела поинтересоваться, правда ли, что ты кинул Виту как раз перед показом?
— Ясно, просто так, — тяжело вздохнул, — мне некогда.
— Романов, тебе всегда некогда, тоже мне, деловой.
— Александра! — угрожающе рыкнул.
— Я хотела сказать, что нам пора объявить о наших отношениях.
— У нас нет никаких отношений, — отчеканил, раздражаясь с каждой секундой все сильнее.
— Я тебя умоляю, наша свадьба — вопрос времени, — фыркнула она в трубку, что-то зашуршало и бахнуло, — папе с каждым днем становится все хуже, — произнесла она ровным тоном, не скрывая своего отношения к этому.
— А ты и рада? Лекси, что ты за дочь такая? Я ищу твою мать, ты же даже не поинтересовалась, как продвигается дело. — С каждым словом я говорил все громче и громче. Меня очень трудно вывести из себя. Но тема отношений Назимова с дочерью меня страшно раздражала, и я не мог оставаться равнодушным. — Отец подцепил неизвестную заразу. А все, чем занимаешь ты, это прожиганием собственной жизни, сбором тупых сплетен и непрекращающимися попытками меня на себе женить. Мне жаль нашего альфу, а тебе, должно быть…
Она меня не дослушала, сначала пыхтела от недовольства в трубку, а потом и вовсе кинула ее.
Дочь Назимова была полукровкой без зверя, его ахиллесовой пятой и единственной наследницей. Он до сих пор пытался нас поженить, хотя давно понимал, что я не допущу этого. Я готов перенять ответственность за клан, когда его не станет, готов поддерживать целостность территорий и порядок, но ни за что на свете не пущу в свои дом и жизнь эту змею. Николай почти смирился, но Татьяна с Александрой не желали успокаиваться, чем наталкивали меня на мысли не только об их сучьем характере, но и непроходимой тупости.