Еще раз, большое спасибо за ваше внимание к моей книги!
С любовью, Вероника Касс.
Глава 25. Игнат
С каждой секундой находиться в машине становилось все затруднительней. В ушах звенело с нечеловеческой силой, и мне всерьез начало казаться, что еще чуть-чуть — и из них пойдет кровь.
Если Яна не замолчит, мне даже страшно представить, что тогда может случиться.
И о чудо! Через бесконечные пару секунд появилось наше спасение. На дороге показался силуэт, приближающийся к нам белой волчицы. Олег резко затормозил, а его дочь, не сразу сообразив, что произошло, еще какое-то время ругалась.
— Что, совесть проснулась? — мстительно проговорила.
Олег, ничего не ответив, просто разблокировал двери машины.
Яна заторможено переводила взгляд со своего отца на меня и видимо, что-то поняв, посмотрела в лобовое стекло, взвизгнула и выпрыгнула из машины. Она бежала в сторону волчицы, на бегу стягивая с себя плащ. Когда они встретились, моя малышка опустилась на колени и обняла волчицу, потрепав ту по холке.
Накинула плащ на обратившуюся девушку и, обняв за плечи, направилась вместе с ней к машине.
Девушка, оказавшись в салоне, поздоровалась с нами и радостно улыбнулась. Заметив Захара, округлила глаза, но когда тот вежливо с ней поздоровался, заметно расслабилась. Кстати, она была мало похожа на жертву тирании.
— Я так переживала, что не успею, — затараторила она, — а в итоге перестаралась, выбежала на дорогу далеко впереди вас. Постояла, подождала, уже успела испугаться, что добиралась слишком долго, и вы уехали без меня, а потом услышала, как кричит Яна, — хихикнула и получила от последней кулачком по плечу, — ай, ну серьезно! Ты так визжала, что я просто не могла тебя не услышать, тогда-то и поняла, что перестаралась, и побежала назад в вашу сторону.
— Так, давай нагибайся, чтобы камеры не засекли, скоро выезд уже будет, — прервал ее радостную речь Олег.
Я хмыкнул и встретился взглядом в зеркале заднего вида с Яной, тогда-то и понял, что она затаила обиду, причем самую настоящую.
Буквально испепелила меня взглядом и отвернулась к окну.
Вот только этого мне сейчас не хватало, забот и так выше крыши, и выяснение отношений с Яной совсем не входило в мои планы.
Весь наш дальнейший путь прошел без происшествий и в тишине, видимо, каждому было о чем подумать.
В аэропорту Ребровы эмоционально распрощались. Яна не злилась на отца, а тот со спокойным сердцем отпускал ее со мной. Не понимаю! Ладно, девочка, голову сама себе запудрила соплями, хоть я ей ничего и не обещал, но Ребров-то не вчера родился, что бы на абы что надеяться.
Пожал Реброву руку на прощанье, тот всего лишь пригрозил своим скорым приездом и направился в сторону выхода.
— Ну, что? Вперед, девочки, — указал обеими руками направление, затем, посмотрев на Захара, со смешком добавил: — И мальчики.
Парень фыркнул и пошел вслед за девушками, я поплелся следом за всей этой малышней.
Если честно, ситуация выходила из-под контроля. Уже перед самым взлетом раздался звонок, в Москве была рань несусветная, а Александр — любитель спать именно в эти предрассветные часы.
— Слушаю тебя.
— Надеюсь, ты уже на подлете? — прозвучал ни разу не сонный, а довольно напряженный голос моего беты.
— Что-то с Николаем? — Я понимал, что старик не вечен, но ничего не мог поделать со своими переживаниями. Я не хотел его смерти, я желал для него долгой безболезненной жизни.
— С ним все так же. Сразу как ты уехал, исполнил твое поручение.
Почти все наши приехали и обозначились, ну знаешь… — не договорил он.
— Я тебя понял. Итог? Помогло или нет?
— Ну в поселении никто не пошел против, назимовские приближенные беты тоже ведут себя спокойно. Не знаю, из-за того, что они поняли, что нас достаточно много, или все же боятся своего альфу и в таком состоянии. Все ждут тебя, но не суть, я не поэтому звоню, — тяжело вздохнул и замолчал.
— Саша, что еще? Не люблю я такие театральные паузы, — растер пальцами висок, пытаясь не злиться попусту.
— Слухи распространились быстро, три территориальных беты хотят бросить вызов Назимову, и это только пока. Мы заняли оборонительную позицию и запретили все въезды и выезды.
— Кто? — рыкнул я.
— Воронежский молодой Матвеев, кажется, Суханов, он вроде из ростовских.