Девушки начали беседовать, а я все сидела и пыталась осмыслить происходящие, получалось с трудом.
Игнат пришел где-то через час, здоровый и невредимый, но слегка потрепанный, с рассеченной бровью и прихрамывающий на правую ногу. Он хмуро огляделся по сторонам, заметив меня, протянул руку и мотнул головой.
— Пошли.
Я подчинилась молча, без всяких вопросов схватилась за протянутую руку, словно за спасательный круг, и направилась вместе с ним к заветной двери.
— Ну наконец-то хоть кто-то пожаловал, — послышался хриплый голос, — а то сидят там, трещотки, и нос ко мне не кажут. — Мужчина откашлялся и продолжил, так и не повернувголовы в нашу сторону. — Почему Ксюшку увели спозаранку и до сих пор ее не видно и не слышно? Что, Игнатушка, уже свои порядки наводишь?
Игнат опустился на край кровати, а я даже не заметила, когда отпустила его руку и застыла на пороге: ни дать, ни взять самый настоящий соляной столб.
— Дядь Коль, я Яну привел.
Не успел Игнат закончить фразу, как старик резко повернул голову в мою сторону и уставился на меня черными как сама бездна глазами. По коже побежали неприятные мурашки то ли от страха, то ли из жалости к лежащему без сил мужчине. Собственные ощущения разобрать не смогла.
— Яна — дочь Олега Реброва из сибирского клана и нашей Марии.
Назимов и бровью не повел. Ни один мускул на его лице не дрогнул. Только глаза продолжали испепелять меня на месте.
— Подойди ко мне дочка, — похлопал по кровати и предпринял попытку приподняться, облокотившись на руку, но та задрожала и подкосилась. Игнат подскочил с места, желая помочь старику, и застыл на месте, встретившись с холодным взглядом своего вожака.
Николай проделал еще четыре попытки присесть самостоятельно, прежде чем ему это удалось. Гордый волк с несгибаемой волей, ему не было стыдно падать при нас, ему было стыдно встречать свою внучку лежа. Я видела, как он тратил последние силы на свои попытки, но, замерев, так и не предложила помощь, я побоялась его этим унизить, вот и Игнат вовремя осекся и, сжав зубы, продолжал наблюдать за попытками альфы.
— Видишь, какой я старик, девочка, — вывел нас из оцепенения его голос, и мы с Игнатом одновременно плюхнулись на край кровати, — а ведь еще совсем недавно был полон сил, — горько усмехнулся, — ты очень похожа на мать, одно лицо.
Я заметила, как его рука медленно потянулась к моей, и, не думая ни секунды, накрыла его ладонь, крепко при этом сжав.
Николай слабо улыбнулся, и его глаза, по-прежнему черные, перестали казаться холодными и отталкивающими, они больше не пугали меня, напротив, теперь его взгляд согревал.
— Но почему Мария? — не сдержала давно интересующий меня вопрос и обратилась скорее к Романову.
— Твою мать звали Мария Назимова, Косицыной Мариной она была по поддельным документам. До сих пор не представляю, где она могла их раздобыть, — и, уже обращаясь к Назимову, продолжил: — Яна росла в детдоме и о нашем существовании ничего не знала, пока ее не нашел Ребров, даже месяца с тех пор не прошло. Как сами понимаете, она пока человек, но я уверен, что ненадолго.
Что за?.. Это-то тут причем?
— Почему ты так уверен? — полушепотом спросил Николай, по-прежнему пристально наблюдая за мной.
— Она может запросто противиться альфа-волнам, некоторые и вовсе не замечает. Ребров также представитель альфа-силы.
Я не понимала Игната, зачем он сейчас нахваливал меня, даже, скорее, не нахваливал, а пытался представить в более выгодном свете, словно рекламируя. Назимов между тем как-то странно ухмыльнулся и потер переносицу двумя пальцами.
— Чего ты хочешь? Говори напрямую. А то мне даже не верится, что я правильно тебя понял.
— Я хочу, чтобы вы поправились и сами занимались своим кланом, — обреченно сказал Игнат, — но… возвращаясь к реальности, поняли вы меня правильно. Объявите наследницей Яну, это решит множество проблем.
— Что? — словно со стороны услышала собственный возглас.
Я говорила, что хочу поставить ему фингал? Нет, я хочу расцарапать ему морду и спустить вниз по обшарпанной лестнице!
Чтобы вся жопа была в занозах! Кретин! Ублюдок! Да что он о себе возомнил?
— Яночка, я так понимаю, не в курсе?
— Меньше знает — крепче спит, как говорится. — Игнат даже голову в мою сторону не повернул, как будто меня тут не было. — Николай Александрович, вы же должны понимать, что Лексу я и раньше не переваривал, теперь и вовсе сомневаюсь в ее честности и благоразумии. А за Яну обещаю нести ответственность и воспитать достойных вас наследников.
О Боже! С каждым словом я падала в бездну, бездну отчаяния и ненависти. Карьерист хренов. Наследников он воспитает! Ага, только через мой труп.