Первым в покои уже бывшей невесты ворвался начальник стражи дворца. Увиденное шокировало его не меньше меня, и он замер там же, где стоял я несколько секунд назад. Вот только ошеломила его не измена Ланадриэль, а окаменевшее тело наследного принца. Да, с моей лёгкой руки Великий Лес в один миг лишился обоих наследников. Старший брат мёртв, а меня теперь должны казнить за его убийство.
Я рассмеялся. Нужды нашего народа я всегда ставил выше своих. В отличие от брата, я был погружен в жизнь страны, заменял его в Суде, возглавлял посольства и делегации, лично посещал больницы, школы и дома помощи. Брат же предпочитал проводить время за азартными играми в компании любовниц и друзей. Он любил скачки, охоту и путешествия в другие миры, на которые мне вечно не хватало времени из-за учёбы или обязанностей. Теперь же одним заклинанием я перечеркнул будущее страны, для которой так много сделал и которое имело для меня такое огромное значение.
И это было ужасно смешно.
Я хохотал, когда в покои своей единственной дочери ворвался Советник. Ох, до чего же уморительно белым он стал! Мой отец тоже вскоре вошёл, вслед за ним вбежала и мать. Увидев подвиг первенца, увековеченный в камне, она с кулаками бросилась на меня. От безудержного хохота уже болел живот, сводило скулы, но перестать смеяться было невозможно.
Отец отвёл меня в камеру сам.
Следующие месяцы я воспринимал сквозь пелену абсолютного равнодушия.
Мать меня вообще не навещала, словно второго сына у неё никогда не было. Не удивительно, ведь я убил её любимчика. Это ведь с её негласного одобрения брату можно было забирать у меня всё, что угодно. «Он — Наследный Принц», — с придыханием говорила она. Именно она настояла, чтобы брат переехал в мои покои, едва он этого захотел, а потом обратно, когда они ему надоели. Именно она распорядилась, чтобы я взял на себя его обязанности в Суде — ведь ему предстояло нести нелёгкое бремя правителя, поэтому сейчас требовалось больше времени на развлечения. Именно она устраивала браки обесчещенных им лалар, деньгами, угрозами и шантажом затыкая рот их родственникам. Именно она заставила меня поверить, что одним фактом своего рождения я бесконечно что-то должен другим.
Я не понимал, почему тянут с моей казнью. Совершённое мною преступление по закону каралось смертью. Во все времена. Если это была пытка, то весьма изощрённая: месяц за месяцем я был вынужден страдать от воспоминаний и злости, ожидая казни. Зато я научился тому, чего не умел с самого детства, — ставить свои интересы выше интересов других. Даже на допросах я упирал на то, что не помню, как и что сделал, настаивая, что в момент убийства мой разум был помрачён. Видимо, это и сыграло решающую роль. Если изначально казалось, что меня могут пощадить, то теперь думалось, что я сделал лишь хуже. Пожизненное заточение ужасало сильнее, чем быстрая смерть.
— Приветствую тебя, Танарил, — вошёл в камеру отец.
Он навещал меня довольно часто, хотя говорить было не о чем.
Я видел, как он сдал за последние полгода, но изменить прошлое никто уже не в силах. Хотел бы я его изменить? Да. Никакая женщина не стоила моей свободы и жизни. Я не должен был убивать брата. Мне следовало развернуться и уйти, оставив эту лживую шлюху Ланадриэль на развлечение брату. Уехать из Великого Леса. В конце концов, я молод, хорош собой, одарён магией и получил прекрасное образование. Да, я отомстил брату за все обиды, за каждую отобранную и сломанную вещь, за соблазнённых невест и растоптанную любовь. Стало ли мне от этого легче? Нет.
— Приветствую тебя, отец, — ответил я.
— Сегодня тебе вынесен окончательный приговор, — отец сжал губы. — Пожизненное изгнание без права возвращения в Великий Лес.
Не веря своим ушам, я переспросил:
— Изгнание? Не казнь? Не заключение?
— Изгнание. Я многое отдал за то, чтобы спасти тебе жизнь, сын. Я виноват перед тобой. Я видел, насколько избалованным и испорченным рос твой брат, но так и не решился преподать ему серьёзный урок. Ты же знаешь, как долго и отчаянно мы ждали его появления на свет… Я был недостаточно строг с ним. Избаловал одного сына и из-за этого лишился двоих, — отец отвернулся к каменной стене, справляясь с эмоциями.
— Мать не придёт? — без особой надежды спросил я.
— Нет. Она считает, что ты должен был уступить Ланадриэль брату. Мы бы даже смогли устроить их брак, если бы кто-то из вас троих рассказал о том, что происходит, — с горечью ответил отец.