— Кто-то, должно быть, увидел Хэнка в вестибюле и позвонил им.
У меня так много вопросов. Часть меня чувствует себя потерянной, другая — идиоткой, а третья была по-настоящему напугана. Хейзел выглядит так, словно в любую секунду готова кого-нибудь убить, поэтому я пока оставляю свои расспросы при себе. Вместо этого я пишу Генри.
Луна: Ты в порядке? В безопасности?
007: В безопасности и мечтаю, чтобы ты была здесь
007: Прости, что не смог взять тебя с собой. Это было бы хуже для тебя. Они следили за вашим такси?
Луна: Всего несколько улиц.
007: Хорошо. Но мы опоздаем, сначала заедем в клуб
— No te preocupes (с исп. Не волнуйся), — Майя нежно улыбается мне и сжимает мою руку. — Ты молодец. Y el va a estar bien también (с исп. И он тоже будет в порядке).
— Пожалуйста, не сейчас, — бормочет Хейзел, массируя переносицу. — Inglés, por favor (с исп. По-английски, пожалуйста).
Мы с Майей обмениваемся веселыми улыбками и продолжаем наш разговор по-английски.
007: Они ещё преследуют нас
007: Папарацци отстой
007: Оставь мне танец
К тому времени, как мы добираемся до места назначения, Майя показывает мне фотографии, на которых мы все шестеро покидаем отель, которые уже выложены в интернете. Некоторые сайты интересуются, с кем встречается Генри. Существует множество теорий. Но некоторые утверждают, что он всё ещё очень одинок. И всё же некоторые утверждают, что он тайно встречается с одной из двух своих нынешних партнерш, а некоторые говорят, что он встречается с обеими одновременно.
Хейзел жалуется на идиотизм в интернете, когда мы выходим из такси.
— Ненавижу этих долбаных папарацци, — ворчит она. Майя кивает.
— Значит, эти таблоиды могут говорить о нём всё, что захотят? — я пытаюсь представить, какой может быть его жизнь, и даже не могу себе этого представить.
— Почти. И всё, что им нужно о тебе, обо мне, Хейзел, о ком угодно. Это способ, которым они представляют свою — цитирую, без кавычек — историю.
— Считается… — Хейзел понижает голос, чтобы он звучал как у диктора новостей старых времен. — Есть предположение… — она театрально закатывает глаза. — Или они просто отзовут статью через несколько дней, но к тому времени ущерб будет нанесен. Они мусор. Всё, чего они хотят, это просмотры — не имеет значения, как они их получают.
— Мне неприятно это говорить, но это было не так уж плохо, — вздыхает Майя. — Они просто делали снимки.
— Да, есть придурки, которые орут какую-то хуйню или задают идиотские вопросы, просто чтобы узнать твою реакцию. Затем они продают твою фотографию с разъяренным лицом или тупым, сбитым с толку взглядом тому, кто больше заплатит. Это отстой.
Мы входим через огромные черные парадные двойные двери и проходим мимо большой прихожей. На стене висит огромный портрет Авы.
— Ты была здесь раньше? — спрашиваю я. Майя качает головой.
— Но у многих из этих домов похожая планировка.
Я киваю, как будто в этом нет ничего особенного. Это действительно важно. Дом доктора Харрис был самым красивым домом, в котором я когда-либо была, но дом Авы тоже сумасшедший! Здесь нет огромных окон, пропускающих заходящий солнечный свет, а пляж и океан находятся не прямо за задней дверью, но этот дом впечатляет и в других отношениях.
— Я читала о нём, — шепчет Майя. — В нем четыре этажа, плюс подвал и подсобные помещения.
Она продолжает рассказывать о спальнях и ванных комнатах, обо всех десяти. Кухни — да, во множественном числе — тренажерный зал, винный погреб и библиотека, которые я бы с удовольствием осмотрела. Майя предлагает спросить Аву при первой же возможности.
— Хейзел, как ты думаешь, куда она делась?
Несмотря на то, что она была совсем рядом с нами, сейчас её нет. Мы с Майей проходим мимо нескольких отставших в коридоре и оказываемся на одной из кухонь, которая битком набита. Там Майю останавливает её старый бойфренд. Я не знаю, тот ли это парень, о котором мы говорили раньше, или другой. Я спрошу позже.
Когда Майя уверяет меня, что на самом деле хочет остаться с ним, чтобы наверстать упущенное, я оставляю её в покое. Затем я отправляюсь в сад одна.
По периметру просторного внутреннего дворика растут большие деревья, которые обеспечивают уединение от окружающих домов. В остальном всё выглядит так, словно прямиком из сказки! Прекрасные цветы, виноградные лозы и причудливые гирлянды создают самый очаровательный сад. Посередине есть надземный бассейн в форме облака, пространство, похожее на лабиринт, в северо-восточном углу, множество зон отдыха и качели. Люди едят прямо с гриля для барбекю во внутреннем дворике.
Я замечаю Хейзел возле бассейна, она разговаривает с Натальей и Руби, у которой другая прическа. Её обычно распущенные темные волосы заплетены в толстую косу.
На краю патио моё внимание привлекает пустая зона отдыха. Там есть небольшой камин с белым диванчиком напротив него и двумя мягкими креслами по обе стороны. Окружающие его цветы и мягкое освещение придают помещению почти волшебный вид.
Я хватаю телефон, чтобы сделать снимок и показать Генри. Как только я это делаю, Ава появляется, казалось бы, из ниоткуда.
— Поосторожнее с этим, — говорит Ава, проходя мимо меня в сад. Режиссер фильма одета в черную маску с блестящими драгоценными камнями, которая закрывает нижнюю половину её лица, вероятно, для того, чтобы никто не заразил её. — Это доставит тебе массу неприятностей.
Сбитая с толку тем, что она имеет в виду, я наблюдаю, как Ава спускается по лестнице на мягкую зеленую траву.
— Эмбарго в отношении социальных сетей.
Вздрогнув, я оборачиваюсь.
— Простите?
— Не нужно извиняться, — говорит мне женщина. Я вижу бутоны жасмина в её волосах, когда она подходит ближе. — Я Даяни Гамадж.
— Луна Валенсуэла.
— Автор. Здравствуйте. Сегодня вечером я слежу за Авой. Я буду делать фотографии для её будущей книги, — объясняет Даяни, улыбаясь так, словно у неё есть секрет. — Я уже сделала твою фотографию.
— О, серьезно?
— Да. Когда входили.
Я пытаюсь вспомнить, но не могу припомнить, чтобы видела кого-нибудь с фотоаппаратом.
— Ты и твоя подруга были на первом этаже, а я — на третьем. Вы обе были похожи на цветочные лепестки, которые занёс ветер.
— Могу я посмотреть на фото? — спрашиваю я, глядя на камеру, которую Даяни держит обеими руками.
— Да, конечно, — отвечает она. — Когда выйдет книга. Имей в виду: сегодня вечером я сделаю ещё много фотографий. Если увидишь меня, притворись, что меня там нет, — она подмигивает и ускользает.
Когда я поворачиваюсь в сторону пустой, волшебной зоны отдыха, она полна людей.
Проходит два часа, и я перестаю надеяться на появление Генри. Я ничего от него не слышала, но всё было не так уж плохо. Я сбежала в библиотеку с Майей, неудачно сыграла в бильярд с Руби и дизайнер платья, которое я позаимствовала, сказала мне, что туфли, которые я надела, были неподходящими.
Поскольку уже за полночь, музыка и свет приглушены. Наевшись выпечки и фруктов, я возвращаюсь в сад, с радостью обнаруживая, что уютная зона отдыха, к которой я присматривалась весь вечер, свободна.
Спешу, пока её снова не украли, забрать её себе. Невероятно удобное место, идеальное для чтения книги.
— Кажется, нам пришла в голову одна и та же идея.
Мой взгляд перемещается к обладателю этого британского акцента.
— Правда? — спрашиваю я, оценивая его внешний вид.
Он высокий, с пепельно-светлыми волосами и голубыми глазами, одет во всё черное. Черный костюм, черная рубашка, черный галстук. Этот наряд немного напоминает мне наряд Генри. В основном потому, что он был во всем темно-синем, и мне интересно, все ли парни сегодня монохромны.
— Я умирал от желания посидеть здесь, но безрезультатно.
— Ах, — это всё, что я могу сказать. Я устала и не в настроении разговаривать.