— Я ему не друг, — огрызается Лиам, в то же время Генри говорит мне:
— Он мне не друг.
Когда Лиам встает, оба мужчины смотрят друг на друга. Я стараюсь не показывать, что это меня беспокоит.
— Ты рассказал ей обо мне? — спрашивает он Генри. В его голосе есть что-то требовательное, контролирующее.
Меня от этого тошнит.
Генри первым отводит взгляд от более высокого мужчины. Его теплый взгляд возвращается к моему.
— Мы говорим только о важных вещах, — просто отвечает Генри, но его тон пренебрежителен.
Интересно, он тоже притворяется?
Вот тогда я чувствую, как холодные голубые глаза метают кинжалы в мою сторону. Как бы сильно я ни хотела увидеть, как он страдает, я отворачиваюсь к танцполу.
— Готова? — спрашивает Генри, демонстрируя мне свою ослепительную улыбку.
Я качаю головой.
— Пока нет. Если я встану прямо сейчас, мои ноги не выдержат.
— У тебя есть мой номер, — напоминает Лиам Генри, обходя стол и проходя мимо него. — Я остановился в Челси. Позвони мне.
Это открытое приглашение заставляет меня почувствовать невероятную горечь и ещё большую неуверенность, что, я уверена, не единственное намерение Лиама. Под столом мои руки сжимаются в кулаки.
Генри ничего не отвечает, не утруждает себя и вторым взглядом. Вместо этого он обходит стол, приближаясь ко мне. За всё это время его карие глаза ни разу не отвели взгляда от моего лица.
— Ты в порядке? — спрашивает он, когда мы остаемся одни.
Когда Генри садится, он тянется к моей руке. Они всё ещё сжаты в кулаки. Меня удивляет, когда я позволяю ему разжать их.
— Со мной всё будет в порядке, — я киваю, пытаясь убедить нас обоих.
— Я не знал, что он появится. Понятия не имею, как он узнал, что я здесь.
Тут я замечаю, что кое-кто из присутствующих возвращается к столу, и улыбаюсь Генри. Это не искренняя улыбка, и я думаю, он знает, но я не собираюсь доставлять тому, кто звонил Лиаму, удовольствие от осознания того, что они достали меня. Они провалились в своей попытке.
Заправляя выбившуюся прядь розовых волос мне за ухо, Генри молчаливо извиняется, нежно поглаживая мою щеку. На мгновение это заставляет меня забыть о тех расчетливых голубых глазах.
— Нам пора идти, — говорю я, всё ещё натягивая как можно более естественную улыбку, стараясь казаться в полном порядке. Остальным будет казаться, что я отлично провожу время.
Генри неуверенно кивает. Как только он встает и берет меня за руку, он уже не отпускает её. Ни когда мы прощаемся, ни когда выходим на улицу, ни когда ловим такси. На заднем сиденье он обнимает меня обеими руками.
— Прости за всё, что он сказал, — шепчет Генри мне на ухо. Он целует меня в висок и крепко прижимает к своей широкой груди.
Я смеюсь. Но этот смех лишен веселья.
— Он не сказал ничего…негативного.
Генри наклоняется вперед, пытаясь заглянуть мне в лицо.
— Что он сказал? — спрашивает он низким голосом.
Мой взгляд блуждает, и я поднимаю глаза как раз вовремя, чтобы заметить, что водитель такси наблюдает за нами в зеркало заднего вида.
— Ничего особенного, — уверяю я Генри.
Я кладу голову ему на плечо. Меня сейчас стошнит.
Я веду себя неразумно — я могу это признать. Но неразумно это или нет, мне нужно пространство. Генри мне его не дает.
— Я не понимаю, — говорит он. — В такси ты сказала, что всё в порядке.
— Потому что таксист наблюдал за нами! Я не знала, записывал ли он наш разговор! Или снимал тебя!
— Значит, всё не в порядке? — медленно спрашивает Генри, пытаясь понять. — Я не понимаю.
— Знаешь что, — отвечаю я голосом выше и громче обычного. — Тебе и не нужно. Я просто…Прямо сейчас я хочу побыть одна.
У меня слишком сильно давит на веки, но я беру себя в руки и сдерживаю эмоции. Я не хочу плакать. Не сейчас. Не из-за идиота, который не имеет значения. И всё же эти нежелательные чувства неуверенности, ревности всё ещё присутствуют, навязчивые, всепроникающие. Сама того не желая, я продолжаю видеть эти голубые глаза, эти почти светлые волосы, бледную кожу, тонкие губы…Мужчину, которого Генри когда-то любил.
Но почему? Почему кто-то такой блестящий и талантливый, такой добрый и удивительный, как Генри, любил этого парня? Это не имеет смысла, и у меня в животе всё переворачивается. Я не хочу ни говорить, ни объяснять. Часть меня хочет побыть в одиночестве. Другая часть хочет похоронить себя в комфорте и привязанности, которые предлагает Генри. Но я этого не сделаю.
Он будет спорить. Я знаю, что он не любит оставлять что-то недосказанным. Он предпочитает, чтобы всё было открыто. При обычных обстоятельствах это для меня сложно.
— Пожалуйста, Генри, просто… — я смотрю на дверь.
Нахмурившись, он проводит руками по волосам, выглядя беспомощным. Я отворачиваюсь.
— Могу я сказать одну вещь?
Опустив глаза в пол, я киваю.
— Он не имеет значения. Ты и я, Луна, мы важны.
Генри громко выдыхает и, бросив прощальный взгляд, выходит из кабинета. Я слышу, как он поднимается по лестнице и возвращается в свою комнату.
Он не кричал. Он не хлопал дверью. Он ничем не швырялся.
Это я повысила голос. Это у меня возникло желание что-нибудь бросить. Плюхаясь на диван, моё зрение затуманивается, и я не утруждаю себя сдерживанием слёз. Разочарование выплескивается из меня, потому что я осознаю, что есть так много вещей, от которых мне нужно отучиться.
Час спустя, после того, как я написала Сол и своему младшему брату Винни, после того, как я выплеснула всё это дерьмо, я действительно чувствую себя немного лучше. Но я всё ещё в офисе, лежу на диване и смотрю в потолок, в то время как Генри наверху, в своей комнате.
Чувствуя себя довольно несчастной без него, я хочу пойти к нему, прижаться к его телу, не говоря ни слова, и заснуть в его объятиях. Но я знаю, что это было бы неправильно.
ГЕНРИ
Я не смог заснуть. Даже после короткой тренировки и душа я ворочаюсь с боку на бок. Я даже пытался обнять её подушку. Ничего не помогает. Луна внизу, она расстроена из-за того, кто не важен. Хуже всего то, что я не знаю, как это исправить. Ей нужно пространство, и я даю ей его, но это так трудно.
Что ещё хуже, я не знаю, кто позвонил Лиаму. Это беспокоит меня. Очень. Они должны быть моими друзьями. Я всё ещё считаю их таковыми. Возможно, это чувство больше не взаимно…
Тихий стук в дверь заставляет меня сесть в постели. Я даже не слышал, как она поднималась по лестнице, но очертания её фигуры видны благодаря свету внизу.
— Ты не спишь? — неуверенно шепчет Луна.
— Ага, — облегчение наполняет каждый дюйм моего сердца. Я улыбаюсь в темной комнате.
— Ещё не поздно поговорить?
— Никогда не бывает слишком поздно.
— Я имела в виду, что у тебя завтра съемки.
— Со мной всё будет в порядке, — уверяю я её. Кровать скрипит, когда я двигаюсь. — Ты не против, если я включу свет?
— Эм, нет, всё в порядке.
Маленькая лампа на прикроватном столике наполняет комнату мягким, теплым светом.
— Я разбудила тебя.
— Я не спал. Я надеялся, что ты придешь поговорить со мной.
Если бы Луна посмотрела на меня, она бы увидела, что я абсолютно честен. Но её взгляд опущен на свои руки.
— Я не злилась на тебя, — начинает она. — Просто…Я не ожидала, что он будет там. И…ему не нужно было говорить ничего из того, что он сказал. Я просто…не знала, что чувствовать.
— Что он сказал?
Теперь мой взгляд прикован к одеялам передо мной, но я слышу, как она переминается. Она отвечает не сразу, и тишина затягивается.
Что бы ни сказал Лиам, это не могло быть ничем хорошим. Я боюсь, что бы это ни было, это могло повлиять на Луну, каким-то образом настроить её против меня. Нам с ней так хорошо вместе. Я не хочу терять её. Ни сейчас, ни когда-либо.
— Ты можешь рассказать мне всё, что угодно, — напоминаю я ей. Тогда мы сможем оставить это в прошлом.