— Если только… — он поднимает на меня взгляд, нахмурив брови, на его лице появляется страх.
Я видела этот взгляд раньше, когда мы были в самолете, застигнутые грозой, боялись, что разобьемся насмерть.
— Если только я всё неправильно понял, если дело только во мне…
— Это не так, — слова вылетают прежде, чем я успеваю их остановить, и я вижу, как они освещают его красивые черты. Я тут же жалею, что что-то сказала, но мой рот думает сам за себя и продолжает говорить. — Всё…всё в тебе потрясающе.
— Тогда я не понимаю, — признается он, наконец, снова подходя и становясь рядом со мной.
Жар его груди, прижатой к моей, и нерешительность, пробегающая по нему, я чувствую всё это. Он выглядит так, словно хочет протянуть руку, но сдерживается.
— Я не могу. Прости, — бормочу я, чувствуя себя такой же потерянной, какой, уверена, выгляжу.
Когда я поднимаю взгляд, в карих глазах стоит мучительный вопрос.
— Генри…
Мы оба слышим нерешительность в моём голосе, то, как он дрожит, неуверенный. Его руки снова на мне. На моей талии, руках и лице.
— Я не хочу доходить до того момента, когда ты перестанешь это чувствовать.
Это неизбежно. Что-то или кто-то случится, и мечта, которой я считала его, станет кошмаром. Тот, кто преследует меня, тот, кто способен уничтожить меня. Звучит чересчур драматично, но всё это слишком реально. Я уже была в таком состоянии раньше. Тогда я едва выжила. Потеря Генри стала бы для меня концом.
Выражение, которое появляется на его лице, нечитаемо. В нем боль, недоверие, но мои слова доходят до него.
Думаю, теперь до него доходит. Его плечи напряжены. Мне не нравится, как опускаются его губы, или разочарование на его лице. Мне приходится отвести взгляд.
Генри прочищает горло, прежде чем заговорить.
— Итак, из-за того, что может…
— Случиться.
Это произойдет.
— Луна.
Его голос звучит так печально, так невыносимо подавленно.
Чёрт! Чёрт, чёрт, чёрт! Я ненавижу, как он произносит моё имя. Ненавижу это. Ненавижу, как сильно мне нравится, как оно звучит из его уст.
— Не всё… — начинает он, затем останавливается.
Мы оба долго молчим. Он хочет поспорить со мной, но, должно быть, видит решимость на моем лице. Понимает, что это проигранная битва. Он это знает, и я это знаю.
— Как закончились твои последние отношения? — спрашиваю я, зная, что он не любит говорить об этом.
Генри отпускает меня, почти шокированный тем, что я заговорила об этом. Он пару раз прошелся по комнате, прежде чем сесть на кровать, неуверенность не отпускала его.
Сейчас я смотрю на него, поражаясь тому, как один человек может быть таким болезненно красивым. Я хочу, чтобы всё было по-другому, потому что я не могу перестать думать о том, что он заставляет меня чувствовать — своими словами, руками, губами и телом. Какой он мягкий, какой нежный. И в то же время такой голодный и требовательный. Восхитительный баланс, которого я никогда раньше не испытывала, о существовании которого я даже не подозревала. То, как он видит мир — с открытым оптимизмом, всё ещё веря в присущую миру доброту, — я хотела бы быть больше похожей на него.
— Она думала, что я изменил ей.
Воздух покидает моё тело от его признания. Я едва держусь прямо.
— Ты сделал это? — я настаиваю, потому что сейчас мне нужно знать.
Я читала истории в интернете. Я знаю, что говорят другие люди. Я должна знать, что он хочет сказать.
Генри вздрагивает, как будто я нанесла ему физический удар. Обида, отразившаяся на его лице, почти заставляет меня извиниться, но я прикусываю язык и молчу.
— Нет, я этого не делал, — его голос решителен. Он не терпит возражений.
— Тогда почему…
— Почему она так решила?
Я киваю, и он продолжает.
— Потому что история, полная лжи, была написана для привлечения внимания. Как реклама. Я, блядь, не знаю, Луна!
В этот момент он может возненавидеть меня, и, хотя мне больно, я продолжаю ворошить старую рану. Потому что мне нужно, чтобы он понял.
— Почему она не поверила тебе, когда ты сказал ей правду?
Теперь в его глазах опасность. Как будто он боится взглянуть в лицо реальности. Когда он отвернется от меня, я уверена, он уйдет. Просто встань и выйди. Всё его тело говорит ему бежать, и я хочу, чтобы он прислушался к этому. Я едва держусь.
— Потому что… — он прерывисто вздыхает. — Потому что я никогда не любил её. Я был…одинок. На её месте мог быть кто угодно, — его голос такой слабый. — И…она знала это, — он разочарованно проводит рукой по волосам, по лицу. Наконец, его взгляд снова перемещается на меня. Когда он встает, он выглядит совершенно побежденным. — Она хотела поверить в ложь, чтобы было не так больно.
Он долго стоит там.
— Я сожалею о том, как обошелся с ней.
— Это она пыталась нажиться на твоём имени, верно?
Его глаза встречаются с моими — вероятно, ему интересно, откуда я это знаю.
— Чарли кое-что упоминала. Как одна девушка использовала тебя. Она не назвала никаких имен, но… — я замолкаю, отмахиваясь от этой мысли, потому что это не имеет значения. — Ни у кого не бывает счастливого конца, Генри.
Я подхожу к нему. Всё, что я хочу сделать, это обнять его и не отпускать, пока это отвратительное осознание не исчезнет, но я сохраняю дистанцию. Единственное, что я могу сделать, это одарить его грустной, жалкой улыбкой. Когда его правая рука поднимается, чтобы погладить меня по щеке, мне приходится приложить все усилия, чтобы сдержать слезы.
— Я в это не верю, Луна, — его большой палец гладит меня по щеке. — До тебя я никогда не думал, что существует подходящий для меня человек. Никогда по-настоящему не верил, что родственные души существуют.
У меня перехватывает дыхание.
— Как я мог познакомиться с кем-то новым в каком-то странном месте, где я никогда не был, и почувствовать себя как дома? Я не мог понять этого, пока не встретил тебя. Ты из тех людей, которые меняют жизнь настолько, что пути назад нет, — он подходит ближе, его пальцы пробегают по моим волосам. — У нас будет счастливый конец, когда мы найдем нашу вторую половинку, Луна, и я нашел свою.
Как он может вот так раскрывать своё сердце? Его голос полон надежды, возможностей и обещаний. Его глаза полны…
У меня сжимается горло.
— Л, мне нужно знать, — начинает он. — Ты любишь меня?
Отчаяние заставляет карие глаза заглянуть в мои, чтобы узнать правду. Слезы наворачиваются на глаза. Я сдерживаю их. Потому что я знаю, что у него не может быть сомнений, и его нужно полностью убедить. Даже…даже если моё сердце кричит "да".
— Нет, — отвечаю я, не отрывая от него взгляда.
Морщинка между бровями Генри становится глубже, и его рука безвольно опускается. Его красивые губы сжимаются в прямую линию, когда он делает шаг назад.
— Ты лжешь.
Глава 35
ГЕНРИ
Темно-серое небо и нескончаемый дождь отражают тяжелую тоску в моём сердце. Лондон — идеальный город для того, чтобы чувствовать себя несчастным.
Правда в том, что моя жизнь превратилась в дурной сон. Уныние и погружение в отчаяние, одинокие и беспокойные ночи, бесконечные и дезориентирующие дни. Переезжая из дома, который я хотел делить с ней, в трейлер, который кажется пустым без неё, на съемочную площадку, где её слова и её персонажи заполняют всё пространство. Я не могу убежать от неё.
Хуже всего то, как бы это ни было печально и жалко, я не хочу это. Я понимаю, что Луна не верит мне, не доверяет ни мне, ни самой себе, но я продолжаю думать, что мог бы придумать, как нам пройти через это. Если бы только она осталась в Лондоне.
Я не знаю, в Лос-Анджелесе ли она уже. Она ничего не выкладывала в интернет — ни фотографий, ни историй, ничего. Я просматриваю её старые посты. Ищу скрытый смысл, гадаю, есть ли какой-нибудь тайный для меня. Она не отвечает на мои сообщения и звонки. Это ночной кошмар.
Её друзья каждый день на съемочной площадке. Каждый день я хочу спросить их о ней. Каждый день мне приходится активно и неоднократно останавливать себя от расспросов.