Я смотрю на неё с удивлением.
— Мне рассказала маленькая птичка.
— У этой маленькой птички серые глаза, черные волосы и её зовут Хейзел?
Нора лишь улыбается, прежде чем отпить из своего бокала.
— Ты знала, что я уже была в браке, ещё до Линь?
Всё ещё ошеломленная её предыдущим заявлением, я могу лишь покачать головой.
— Мы выросли вместе, вместе ходили в школу, даже работали вместе на неполный рабочий день. Я думала, что влюблена. Я знала его всю свою жизнь.
Мои брови взлетают вверх.
— Не смотри так удивленно, — предупреждает она с ухмылкой. — У меня была жизнь до Линь. Точно так же, как у неё была жизнь до меня.
— Я не имела в виду…
— Я знаю. В любом случае, я мало кому рассказывала эту историю, в основном потому, что это никого не касается, кроме меня, — она делает паузу и ещё один глоток воды. — То, что я собираюсь вам рассказать, не из приятных. Это были оскорбительные отношения, которые для некоторых могут стать спусковым крючком. Если ты не хочешь об этом слышать, пожалуйста, дай мне знать, и я больше не буду об этом упоминать, поняла?
Нора ждет, пока я соглашусь с её предупреждением. Когда я киваю, чтобы она продолжала, она соглашается.
— Он был жестоким и бил меня. И не один раз.
— Мне так жаль, — шепчу я, потрясенная. Я даже представить себе не могу, на что это похоже.
Нора машет рукой, как бы отмахиваясь от всего этого.
— Я прожила с ним целых пять лет и терпела это. Знаешь почему?
Я качаю головой.
— Потому что я была напугана.
Она жует кусочек хлеба и смотрит в ту сторону, куда исчезла официантка, словно мысленно призывая принести нам еду. На мимолетную секунду я задаюсь вопросом, было ли у Норы времени пообедать. Она продолжает:
— Лишь случайный консультант в местном колледже, который я посещала, заметил исчезающий синяк на одной стороне моего лица. Не расспрашивая меня о подробностях, она отвела меня в сторонку и дала различные брошюры с номерами телефонов, по которым я могла обратиться за помощью.
Я не знаю, что сказать.
— Тебе повезло, что ты встретила её.
— Это была удача, — соглашается Нора. — Многим людям никогда так и не повезло. У них даже не было такой возможности, — она глубоко вздыхает. — Сейчас всё начинает меняться, — она пожимает плечами, как будто хотела бы, чтобы всё уже было по-другому. — В любом случае, по крайней мере, нас поощряют говорить, делиться и докладывать о таком. Раньше такого не было. Раньше, когда ты видел кого-то в синяках, ты делал вид, что ничего не заметил.
— Кто…
— Не имеет значения, — обрывает она меня. — Я выбралась. И я поклялась, что если когда-нибудь увижу кого-нибудь в беде, помогу, если смогу. Что и привело меня к тебе.
— Ко мне? — это застает меня врасплох.
— Да, к тебе.
— Но я не…
— Это правда, — Нора снова машет рукой. — Твои проблемы — не те, что были у меня, но у тебя есть проблемы.
Не думаю, что она имеет в виду Генри. Итак, я сижу в замешательстве.
— Да, я говорю о тебе и твоем не таком уж и тайном парне.
Выражение моего лица, должно быть, позабавило её, если судить по её улыбке. Затем она добавляет:
— В моём фильме мало что происходит такого, о чем я не знала бы.
— Я… — я прочищаю горло. — Он не мой парень.
— Уже нет, я знаю. С вашей стороны это было не очень профессионально. По крайней мере, пока вы оба работаете над одним проектом.
Я смущенно опускаю глаза на стол.
— Но такова жизнь, — продолжает Нора с понимающей улыбкой. — Я видела, как это происходит чаще, чем ты думаешь. Вы двое первые, кому почти удалось скрыть это от меня. Скажу, что таблоиды не помогли.
— Мы не пытались ввести вас в заблуждение. Я просто не хотела, чтобы это стало проблемой.
— Для кого?
— Для кого угодно.
Я не хотела ставить в неловкое положение других на съемочной площадке. Я не хотела, чтобы это повлияло на его игру. Или на его возможности, если быть до конца честной. Возможно, его девушка — это не то, чего требовала его карьера. И я тоже не хотела, чтобы кто-то вмешивался в мои дела.
— Он положил этому конец?
Я не могу встретиться с ней взглядом.
— Или ты? — Нора вздыхает, когда понимает, что у неё ничего не получается вытянуть. — Милая, ты не такая сильная, — в конце концов говорит она, качая головой.
И даже тогда я не поднимаю на неё глаза.
— Замыкаться в себе, прятать своё сердце подальше — это не сила, — Нора прожевывает ещё один кусочек хлеба, затем делает глоток воды. — Открыть своё сердце и душу, позволить себе быть уязвимой — для этого требуется мужество.
— Уязвимость делает тебя слабой, — шепчу я. — Это делает тебя открытой для боли, которую ты никогда не предвидишь.
Нора смотрит на меня большими грустными глазами.
— Кто-то ранил тебя действительно сильно.
— Они пытались, — признаю я, скручивая салфетку под столом. — Но теперь я знаю, как защитить себя.
Я не осознавала, что делаю, пока не произнес эти слова вслух.
Нора жует ещё хлеба, пока снова не поднимает на меня взгляд.
— Ты напугана. И поверь мне, я прекрасно понимаю. Я признаю, что желать любить и позволять себе быть любимой — это риск. Но за величайшим риском следует величайшее вознаграждение.
Я всё это слышала раньше.
— Я не хочу никого обидеть, но это просто красивые слова.
Рот Норы вытягивается в прямую линию. Когда приносят еду, она не обращает на неё внимания.
— Красивые слова могут иметь силу. Разве не этим ты зарабатываешь на жизнь? — намек на улыбку тронул ее губы.
Мне не хочется соглашаться вслух, но я соглашаюсь. Я не понаслышке знаю, насколько сильными могут быть слова. Нора продолжает.
— Страх…как бы это сказать? У него могут быть свои преимущества. Иногда мы даже нуждаемся в этом, но в основном это бесполезно и временно. Но к тому времени, как ты это осознаешь, всё хорошее проходит мимо тебя, — она ждет, пока наши взгляды встретятся. — Жизнь — это настоящее. Не вчера и не завтра. Прямо сейчас.
Прямо сейчас. Слова эхом отдаются в моей голове.
— Будет боль, но будет и непревзойденная радость. Это сложный баланс. Вот почему нам дана такая жизнь — посмотреть, сможем ли мы разобраться в этом и склонить чашу весов в свою пользу.
— Я понимаю, о чём ты говоришь, но мне не нужен кто-то, кто дополнял бы меня и помогал чувствовать себя полноценной, — я не упоминаю, чего я действительно боюсь — потерять Генри.
— Хорошо. Ты должна чувствовать себя полноценной сама по себе. Но что, если кто-то может дополнить твою жизнь? Сделать тебя счастливее? Сделать хороший день ещё лучше, а ночь — приятной, восхитительной.
В её устах это звучит так просто. Я бы хотела, чтобы так оно и было на самом деле.
Некоторое время мы едим в тишине. Шум ресторана избавляет от чувства неловкости.
— Луна, ты не можешь позволить своему прошлому держать тебя в плену, — она ждет, когда я снова посмотрю на неё. — Что бы ни случилось, это должно стать всего лишь жизненным уроком, а не пожизненным заключением.
Это не так просто, хочу возразить я. Но я не делаю этого. Я держу эти слова при себе.
— Я подумала, что проблема может заключаться в том, что он работает в индустрии, а ты нет. Если это так, то ты должна знать, что существует множество успешных отношений между людьми в нашем бизнесе и теми, кто его не касается. Просто посмотри на нас с Линь.
Я пользуюсь этой возможностью, чтобы снова спросить о её жене. То, как сияют глаза Норы, заставляет меня улыбнуться. Когда Нора говорит о Линь, она говорит с настоящей, неподдельной любовью.
Я узнаю, что Линь работает над собственным романом. Я также узнаю, что они хотят купить другой дом, где будет много солнца.