— Вы продаете свой дом в Малибу?
— Никогда!
— Я бы тоже не стала продавать, — я ухмыляюсь.
— Пока я не забыла, — говорит Нора. — Наталье нужно вернуться в Колумбию — чрезвычайные семейные обстоятельства. Она упомянула, что ты раньше помогал ей с костюмами.
— Было дело.
— Могу я убедить тебя подменить её, пока она не вернется? — спрашивает Нора.
Зная, что иногда не так уж много нужно подправить, а иногда требуется изменить весь наряд, я думаю, что это выполнимо. Всякий раз, когда я не нужна буду в костюмерной, я могу работать над сценами, которые нуждаются в доработке.
— Да, конечно, я могу заменить Наталью.
— Великолепно! — Нора хлопает в ладоши. — Завтра, вместо того чтобы идти в продюсерский офис, приходи на съемочную площадку.
— На съемочную площадку? — мой голос срывается. Нора смотрит на меня.
— Тебе придется с ним встретиться.
Я надеялась, что мне не придется этого делать. Работа над сценариями была идеальной работой для меня, потому что я могла работать в продюсерском офисе, который далеко от съемочной площадки. Я практически никак не могла с ним столкнуться. Но сейчас я поставила себя в такое положение, когда я, несомненно, буду с ним сталкиваться. Возможно, часто. Моя первая мысль — позвонить Тадаши и узнать расписание съемок на ближайшие пару дней.
— Не смотри так обеспокоенно, — Нора усмехается.
Тихо выдыхая, я могу лишь слабо улыбнуться ей.
— На случай, если тебе всё ещё интересно, Генри сам мне рассказал.
Я перестаю жевать, услышав это. Нора вытирает рот салфеткой.
— Не думаю, что он хотел сказать мне, но он был пьян. Сильно. Мы сидели за одним столом во время ужина по случаю награждения в прошлый вторник, и он, очевидно, слишком много выпил. Хейзел вывела его на улицу и, кажется, позвонила его брату.
— Ох.
— Он не говорил о тебе плохо. Точно так же, как и ты о нём. О чём это тебе говорит?
— Ни о чём особенном. Два закрытых человека просто не любят выставлять на всеобщее обозрение своё грязное белье.
Нора прищуривает глаза, затем качает головой.
— Мисс Луна, это твоя жизнь. Я могу уважать это, но тебе не помешало бы помнить, что жизнь — это не книга; ты не можешь вернуться назад и исправить всё в продолжении. Здесь есть только один шанс
.
Глава 38
ЛУНА
На съемках прошло три дня. Три дня, и мне удалось избежать встречи с ним. Майя помогла мне в понедельник, подбирая одежду для всех главных актеров. Тадаши помогал во вторник.
В среду я осталась одна. И это, конечно же, произошло.
— Я должна одеть его? Я имею в виду их.
— Да.
— Их не нужно было одевать последние два дня!
— Нужно было! — огрызается Наталья, в её голосе слышится разочарование.
Я знаю, что она ценит, что я помогаю ей, потому что она неоднократно говорила мне об этом. Я знаю актеров, знаю костюмы и то, что где используется, но Наталья хотела бы всё ещё быть в Лондоне и выполнять свою работу. К сожалению, её дедушка сильно пострадал после падения, и она единственная, у кого достаточно гибкая работа, чтобы иметь возможность прилететь в Колумбию, чтобы ухаживать за ним после операции.
— Ты должна проверять их одежду каждый день!
Чёрт.
— Почему?
— Потому что иногда они идиоты, Луна, и не помнят, как были одеты накануне, или накладывают слои в неправильном порядке, с неправильными аксессуарами, и это заканчивается тем, что на YouTube появляются видео с ляпами!
Я вздыхаю, начиная беспокоиться. Тем не менее, я слышу, как раздражена Наталья.
— Ладно, прости. С этого момента я буду это делать.
— Не волнуйся; я всё расскажу тебе. Первым должен быть Макс. Это легко. Джинсы, футболка, кроссовки, никаких носков.
На мне наушники, и Наталья буквально объясняет мне каждый шаг. Оказывается, с Максом всё просто. Он не жалуется, много шутит, и, имея в своём костюме всего три предмета, всё заканчивается довольно быстро.
— Ладно, Макс закончил, — говорю я.
— Не забудь напомнить ему, чтобы он сходил в гримерную, пока он не забыл.
Я именно так и делаю. Следующая — Сири. Она уже была в гримерной, так что мне нужно быть особенно осторожной с платьем-подсолнухом и со свитером-кардиганом. Мы обе следим за тем, чтобы одежда не касалась её лица или волос.
— Её серьги в верхнем ящике моего стола. Ключи от него у тебя?
— Да, у меня.
Через наушники я слышу, как Наталья ругается по-испански, а затем она начинает рассказывать мне о своей племяннице, племяннике и их надоедливой маленькой собачке. Очевидно, все они — кучка маленьких беспокойных монстров. В этот момент снаружи раздаются приближающиеся шаги. Когда я поднимаю взгляд, Генри застывает в дверном проеме.
— Генри… — я шепчу его имя, прежде чем успеваю остановиться.
Улыбка, которая появляется на его лице, когда он видит меня, согревает меня так, как ничто не согревало последние несколько дней. Удивление и восторг на его лице заставляют мой желудок скручиваться в узел, и я внезапно улыбаюсь в ответ. Затем я вспоминаю, и он вспоминает. Наши улыбки тускнеют, и холод возвращается.
— Генри там?
— Да, Генри здесь, — отвечаю я Наталье.
В ответ на его вопросительный взгляд я показываю на свое ухо.
— Я помогаю Наталье несколько дней, — объясняю я, не глядя на него.
— Его наряд висит у розовой стены.
Не говоря ни слова, Генри берет одежду, которую я ему даю. Мы оба прекрасно понимаем друг друга и крайне осторожны, чтобы не касаться друг друга руками, сохраняя при этом как можно большую дистанцию между нами.
— Мне больше всего нравится его одевать, — Наталья хихикает мне в ухо. — Nunca he visto a un hombre más guapo. No cree? (с исп. Я никогда не видела более красивого мужчины. Не так ли?)
— Si. (с исп. Да)
Я отвечаю хриплым шепотом, и Наталья смеется надо мной.
— Ay, mija, no me diga que está tragada? (с исп. Дочка, не говори, что ты пьяна?) Все на съемочной площадке безумно влюблены в него. Они только о нём и говорят!
Я не могу контролировать своё дыхание. Моя грудь поднимается и опускается слишком быстро. Когда я бросаю взгляд в сторону Генри, он смотрит на меня. Он быстро отводит взгляд.
— Он ещё не закончил?
— Я не знаю, — я пытаюсь не паниковать, но я определенно паникую.
— Луна, está bien? (с исп. Всё в порядке?)
— Я в порядке, — вру я.
— Спроси его, не нужна ли ему помощь. Его одежда, как правило, топорщится, потому что он широк в плечах и узок в талии.
Я знаю это. Я сидела у него на талии и щекотала его до тех пор, пока он не начинал задыхаться от громкого смеха. Я вздремнула на нем, используя его руки как подушки. Он нес меня, пока я держалась за эти сильные, широкие плечи и обхватывала ногами эту тонкую талию.
Чёрт.
Почему я согласилась помогать с костюмами? Почему?
Прочищая горло, я подхожу к импровизированной раздевалке, которая представляет собой две занавески, образующие квадрат с двумя угловыми стенами. Наталья сказала мне, что у более крупных постановок совсем другие костюмерные, потому что бюджет позволяет, но это малобюджетный фильм.
— С одеждой всё в порядке? — спрашиваю я его, потирая ладони, потому что не знаю, что делать со своими руками.
— Что он сказал?
— Он не ответил.
Очевидно, он разговаривает не со мной. Он пока ничего мне не сказал. Ни "привет", ни "спасибо", ни "Съешь дерьмо и умри".
— Иди проверь, как он. Он всегда в телефоне, пишет сообщения.
Что-то болезненно сжимается в моей груди. Обычно он пишет сообщения мне, рассказывая о том, как прошел его день, настолько подробно, насколько позволяет поделиться время. Потому что, как только он оказывается на съемочной площадке, он фокусируется на съемках. Но до этого…Мне нравилось получать от него сообщения. Мемы. Селфи. Что-то отправляла в ответ.