Посмотрев в спину человеку, идущему впереди, Эохайд недобро усмехнулся. Все-таки он ошибся, женщина была невероятной дурой. Из всего обилия благ, которыми он мог бы откупиться, она попросила прикинуться ее любовником. Неужели она так жалка и уродлива, что даже за деньги с ней никто не захотел идти на этот пир? Из-за безнадежности пришлось прибегать к таким ухищрениям?
И все же она обвела его вокруг пальца, это ж надо…
Но, так уж и быть, он милостиво наградит ее порядочность тем, что не свернет нахалке шею сразу после того, как получит свое добро назад.
Так рассуждал сам с собой Брес, не предавая значения тому, что чувствует себя в этот самый миг полностью излечившимся. В отличие от Айрис, тело которой сжала болезнь. Фигурально. Ее трясло от холода и волнения. Спину прожигал чужой взгляд, усиливая лихорадку. Все еще боясь своего скорого будущего и в то же время желая положить конец противоречиям, она то сбавляла, то ускоряла шаг.
А еще эта невозможность обернуться. Знание, что хватит всего одного взгляда, чтобы позабыть даже собственное имя. И Айрис боролась… не с любопытством, на самом деле. Куда труднее было сопротивляться гордости, которая уверяла на все лады, что она-то в эту сеть не попадется. Кого она только не видела за свою короткую, но насыщенную жизнь! И красавцев, от которых дух захватывало, и таких же уродов…
И все же Айрис упрямо смотрела под ноги, отсчитывая шаги, концентрируясь на мелькании сандалий в поле зрения. Когда она ступила на улицы города, то отметила удивительное затишье, которое его сковало. Весь свободный люд, который предпочел бодрствование сну, теперь гулял на свадебном пиру. А тот должен был начаться в доме отца невесты, а закончиться в доме мужа. Куда Сет внесет Таю на руках, показывая таким образом особое положение жены в его доме, в его судьбе.
Кусая губы от досады на саму себя, Айрис брела короткой дорогой, извивавшейся тонкой зловонной змеей между жилищами граждан полиса. И, казалось, в тревоге она позабыла о спутнике, который следовал за ней молча и незаметно. Созерцая, наблюдая, всматриваясь…
— Госпожа! — Тихое восклицание заставило Айрис отшатнуться назад. Дорогу ей перегородила рабыня, которая теперь упала на колени. — Благослови.
В отличие от свободных граждан, рабы, если не любили, то проявляли некую солидарность по отношению к ней. Айрис раздавала им хлеб и овощи, полученные Мортой от клиентов, а невольники называли ее «к????» и при встрече падали в ноги, прося благословения. Конечно, если только по близости не было жрецов.
Прочитав священные слова, Айрис коснулась головы женщины, давая понять, что в этой смиренной позе больше нет никакого смысла. Что она может встать и пропустить ее.
Рабыня лишь приподняла голову, впиваясь глазами в темноту, дышащую за спиной Айрис.
— Благословлена ты богами, госпожа, если за тобой следует сам Дионис.
Она уже было обернулась, но ее отрезвил циничный смешок Бреса:
— Дионис? И рядом не валялся.
— Видишь его? — На самом деле это следовало читать как: «можешь ли ты отвечать на вопросы при этом?».
— Вижу, как тебя. — Женщина умиленно сложила руки на груди.
— Ладно… Опиши его.
Что тут скажешь? нужно было знать хотя бы общие черты того, кого она собирается всем представить как своего мужчину.
— Не скупись на слова, дорогая. — Промурлыкал так неприкрыто вызывающе Брес, что у несчастной женщины сбилось дыхание.
— Адонис — копия, намалеванная калекой, по сравнению с вашим спутником, госпожа. Ласковый свет луны и звезд, жаркое сияние солнца…
— Хорошо-хорошо. — Торопливо оборвала дифирамбы Айрис. — Опиши мне его внешность.
Будь ситуация не так безумна, даже рабыня отказалась бы подчиняться такой нелепой просьбе. Но эта женщина, кажется, была благодарна предоставленной возможности любоваться им, описывать…
— Поэт не справился бы с этой задачей, что говорить о косноязычной рабыне, недостойной взирать на него. — Айрис молча стерпела и это. — Он высок, статен и строен. Молод, словно встречает лишь двадцать пятую весну. Его волосы темные и длинные, не в пример нашим мужчинам. А глаза даже в такой темноте сияют лазурью ласкового моря. И все в нем так мило женскому сердцу, что кажется… кажется, и неволя счастьем называлась бы рядом с ним…
— О, вот оно как… — Вздохнула тяжело девушка, покивав сама себе.
— Помни, что в любой момент можешь подтвердить ее слова. — Любезно подсказал Эохайд, чей голос звучал все так же непристойно, но теперь эффект добавляло отсутствие всякого расстояния. Мужчина стоял прямо за спиной.