Кажется, у слова «жалкий» появилось лицо. Ага, прям копия со слова «бесполезный».
— Думаю, ничего страшного, если я пропущу разок.
— Ты говоришь об этом профессору этого университета, не забывай.
— Я говорю об этом своему любовнику.
Че-е-ерт. Брес знал, чем закончился бы этот разговор, будь он в состоянии делать что-то большее, чем переставлять ноги. А теперь эти слова… ему нужно было доказать их истинность.
— Ладно, тебе нужен покой, так что пойдем, я…
— Мне нужно тебя трахнуть. — Заявил Брес. Уже не в первый раз, потому его требование ее почти не удивило.
— Ага. Ладно. Давай вернемся к этому разговору через месяц.
Целый. Долбаный. Месяц.
— Не думай, что через месяц секс со мной будет безопасным.
— Ага. — Она прикусила язык, поняв, что повторяется. Ее глаза горели, а тишину наполняло призывное дыхание. — Тебя только что выписали из госпиталя, и ты должен лучше меня помнить слова мистера Олдорфа…
— Мне нет до него никакого дела.
— А должно бы.
— Вряд ли. Я неплохо заплатил ему, потому имею все права забыть его и его слова.
Его детская философия заставила ее удивленно вздернуть бровь.
— Ты перенес тяжелейшую операцию. Они едва достали эту пулю. Ты провалялся в коме целую неделю. На твоем месте я бы ушла в затвор на год, чтобы оклематься. Эта жертва — мелочь, по сравнению с тем…
— Для тебя это мелочь?
— …через что ты прошел. Тебе прекрасно известно, как я отношусь к тебе, потому, дабы не усугублять ситуацию, давай закончим этот разговор. Боже, как ты не понимаешь, что я не смогу расслабиться, зная, что тебе больно?
— Мне больно постоянно. Даже когда я просто смотрю на тебя.
Плохой выбор слов.
— Тогда я, пожалуй, выйду. — Глухо произнесла Айрис, покидая ванную комнату, оставляя Бреса один на один с осознанием собственной гениальности.
— Потому что в этой мокрой футболке ты выставила бы Гемеру плоскогрудой уродиной, окажись она рядом. — Закончил бормотанием Брес, опуская глаза вниз, на свои бедра, обернутые полотенцем.
Боль? Швы? Вероятность внутреннего кровотечения? Кого это на хрен волнует?
Ему просто необходимо примитивно доказать себе, что между ними ничего не изменилось. Что она жива, да и он тоже. Потому что происходящее до сих пор выглядело фантастикой.
Шипя ругательство, Брес уже собрался подняться, но был остановлен щелчком дверной ручки. Айрис решила дать шанс его извинениям? Как можно быть такой снисходительной?
Оказавшись за порогом, она направилась к нему с каким-то явным намерением.
— Слушай, забудь, что я… — тут только что нёс.
Господи-Иисусе-что-же-ты-хочешь-сделать?!
Ошарашено заткнувшись, Брес следил за тем, как девушка подходит к нему вплотную, после чего опускается на кафельный пол. Встает на колени между его бедер, заглядывает в глаза.
— Не шевелись. — Проговорила она решительным, чертовски сексуальным голосом.
Окей. Ясно. Как скажешь.
Айрис распахнула полотенце, обхватывая его внизу ладонью, заставляя зашипеть.
Неужели-ты-собираешься…
Грубый стон разорвал звенящую напряжением тишину, когда Брес ощутил нежную ласку губ и языка. И судя по тому, что он испытывает, это не продлиться долго, пусть даже ее движения были медленными и полными осторожности.
— Кэри… Кэри… сними эту футболку и распусти волосы. — Хрипло приказал мужчина, стиснув зубы, когда она отклонилась, чтобы выполнить его желание.
Черт его дери, удовольствие было настолько сильным, что походило на агонию.
Вид ее тела, ощущение ее волос на бедрах и в ладони, движение ее рта… один этот момент окупил собой всю боль, испытанную им ранее.
— Не… не смотри на меня так. — Пробормотала Каролайн, поворачиваясь к мужчине спиной, пытаясь спастись от этого взгляда. Вот уже час. Безуспешно.
Отойдя к плите, на которой готовился не самый аппетитный диетический ужин, она кусала губу, зная — до сих пор смотрит.
— Я люблю тебя. — Отлично, ей как раз не хватало его слов для того, чтобы предметы начали сыпаться из рук.
— Да, я знаю. А я тебя. И ты это тоже знаешь.
— Ты самая красивая женщина на свете.
— Ага, сразу после Элизабет Тейлор.
— Я тебя всегда хочу.