Словно подтверждая свои слова, она решительно распрямилась, закинула суму на одно плечо, а на другое — бурдюк и с той стремительностью, на которую вообще способен человек, не спавший всю ночь, пошла к морю.
— А как же дом?
— Хочешь, забирай себе. — Бросила Айрис через плечо, после чего добавила: — Не ходи за мной.
Естественно, он пошел.
5 глава
Уже через час они сидели в порту, по одиночке ожидая отправление одного керкура (прим.: торговое судно). Молча и словно не замечая друг друга, они следили за тем, как матросы грузили тюки с товарами и бочки с вином и водой на борт.
Айрис, как и предупреждала, заплатила исключительно за себя. Брес же даже не пытался договориться с начальником экипажа о месте на корабле, вероятно, думая, что этот вопрос решен и так. Ведь он везде к месту и нигде не лишний.
— Ладно. — Протянул тихо Брес и Айрис напряглась, готовая на любое его слово ответить резким «нет». Однако, как вскоре выяснилось, обращался он не к ней. — Хорошо, Ина, ты победила. Слышишь? Я раскаиваюсь! Ты же не можешь на самом деле обречь меня на эти муки — жизнь под одним небом со смертными? Среди этой вони, нищеты и уродства? Конечно, нет, ты милосердна и знаешь мою привязанность к тебе. Да и что говорить, ты и сама не сможешь долго без меня обходиться…
Айрис обреченно закатила глаза. Даже умоляя о прощении он не уничижал, а восхвалял себя. Что ж, ему придется очень скоро разувериться в том, что мир вращается вокруг него.
— Ты же слышишь меня, любимая?! — Повысил голос Брес. И потому, и без того приковывающий к себе взгляды, он стал буквально центром внимания всего порта. — О, великая, коварная, могущественная, прекрасная, гордая…
Он произнес еще с сотню торжественных эпитетов, и остановила его не явившаяся Инанна, а попытка Айрис уйти. Схватив ее за руку, Брес заставил девушку сесть обратно.
— Пусти. — Она раздраженно вырвала руку, потирая запястье.
— Будь добра, сиди на месте. — Настойчиво проговорил Эохайд. — Я не хочу, чтобы эти люди сочли меня сумасшедшим.
— Поздновато ты спохватился. — Прошипела девушка, но все же осталась. Просто потому что на запруженной людьми площади было трудно подыскать место лучше.
— Совсем скоро… — Брес вздохнул, поморщившись от запаха рыбы и тины. — Совсем скоро, она одумается и заберет меня отсюда. Она никогда не могла переносить долгой разлуки со мной. Инанна импульсивна и жестока. Принимая решения, она подчиняется порыву и потому вскоре начинает жалеть о своем поступке. Она сотню раз грозилась наказать меня, однако, всегда одумывалась. Я нужен ей. Лучше меня она не найдет.
Айрис слушала эти хвалебные гимны собственному эго вполуха, больше занятая размышлениями о предстоящем путешествии. Неизвестность, лежавшая по ту сторону Средиземного моря, пугала ее и в то же время манила. Собственно, если бы в случае с рабами можно было бы говорить о мечте, то для Айрис такой мечтой была далекая, почти что сказочная Александрия.
Наслушавшись в свое время от Морты рассказов об этой далекой земле, некогда принадлежавшей грекам, у Айрис сама собой возникла привычка: когда она шла по узким улицам своего полиса, то представляла, что идет по Александрии. И улицы становились шире, прямее, чище. Пустые разговоры знакомых и сплетни кумушек обретали новое звучание, становясь похожими на эхо речей седых философов. Богатые жилища свободных граждан делались подобием александрийских дворцов.
Теперь, когда Морта пересекла реку Стикс, Айрис была вольна поступать по своему желанию. Наставница, купившая ее некогда на невольничьем рынке, оставила завещание, согласно которому Айрис переставала быть рабыней после смерти своей госпожи. Отныне она была совершенно свободна. А еще… спасибо Инанне, угроза скорой смерти (с которой она была категорически не согласна, но кого, в конце концов, интересует ее мнение?) ощутимо отрезвляла и поторапливала. Айрис понимала, что если уж сейчас не решится на это опасное предприятие, то уже никогда не увидит Александрию.
— … слышишь меня, смертная? — Брес наклонился к ее уху, вырывая из плена раздумий. — Я говорю, что когда это случится, ты окажешься в опасном положении. Я верну себе милость Инанны, силу и власть, и в тот час могу решить покарать тебя за те беды, которые мне причинило твое тщеславие. Так что тебе лучше относиться ко мне почтительно и по возможности не злить. А больше всего меня злит пренебрежительное отношение ко мне.
Отодвинувшись от мужчины, Айрис сардонически хмыкнула.