И однажды она перестала. Молча села на широкой мягкой кровати и затихла. Чон опасливо зашёл к ней в комнату и увидел, что девушка улыбается, глядя в окно на двух птичек, свивших на подоконнике гнездо.
— Это ты их позвал? — еле слышно спросила Прима, не отрывая глаз от весело щебечущих птиц.
— Да, — ответил Хо. Это было почти правдой – пусть он и не звал их, но позволил им поселиться рядом с девушкой, даже не представляя, что это вызовет такой эффект.
— Почему ты держишь меня здесь? — Прима повернулась к Создателю и вдруг наткнулась на такой теплый и всеобъемлющий взгляд, что аж страшно стало.
Кажется, Хосок знал ответ.
— Прости, — тихо пробормотал он. —Если я отпущу тебя, ты выйдешь замуж за этого оболдуя с кучей долгов. А ещё твой запах. Кажется, я могу теперь дышать только им.
Парень замер, закрыв глаза в ожидании того, что она заплачет, или набросится на него с кулаками, или, в крайнем случае замолчит и больше не заговорит с ним. Но вместо этого Хо услышал тихий смех.
С этого и началось их общение. Прима больше не плакала, а чаще смеялась и лукаво покачивала головой на неуклюжие шутки Чона. А Хосок был на седьмом небе от счастья. Девушка говорила с ним, улыбалась ему и долго-долго смотрела на парня, так долго, что сердце в пятки опускалось и возвращаться не хотело.
И в один из таких моментов, когда Демиург снова поймал на себе чужой взгляд, что-то случилось. Что-то ужасное и прекрасное одновременно. Поцелуй. Неловкий, смазанный и поспешный, словно боялся не успеть, боялся, что оттолкнет. Не оттолкнула. Дрогнула и расплавилась в его руках. Потерялась в трепетных движениях губ и заплакала, тихо, жалко, послушно кивая головой на робкие утешения Хосока.
Он пришел к ней той же ночью. Не смог, не сумел прожить и секунды без нее. А она и не сопротивлялась.
Чон Хосок не заметил, как прошло время. Что значат сорок лет перед лицом вечности? Они пролетели, как один день. Все чаще парня считали внуком пожилой красивой женщины, все чаще молодые девушки начинали флиртовать с Создателем, не стесняясь присутствия его жены. Но влюбленным было все равно.
Однако время продолжало лететь. Ещё десять лет превратили Приму в старушку, не могущую больше передвигаться. Чон был бессилен против человеческой природы – он не мог нарушать законы, что сам и создал. Поэтому единственное, что он был в силах сделать – сидеть у постели жены, смиренно дожидаясь ее смерти.
Но Хосок был влюблен. Он не мог отпустить девушку, не мог больше жить без неё. И тогда ему в голову пришла мысль: что, если сделать бессмертным не тело, а душу Примы? Что, если превратить каждую ее смерть в рождение?
Эта идея показалась очень хорошей отчаявшемуся юноше. Однако, когда он пришел к постели любимой, Прима была уже на грани смерти. Она была без сознания, да и вряд ли бы очнулась перед тем, как отойти в мир иной. Хосок ждал. Ждал, надеясь, что она проснётся, но она не просыпалась. Тогда парень не выдержал и заставил ее открыть глаза.
— Хосок... — прохрипела полуслепая старушка, ища пальцами его ладонь. — Хосок, ты тут?
— Да, любимая, — заплакал Чон, подставляя свою руку. — Тебе больно?
— Нет, — женщина постаралась улыбнуться. — Мне... Хорошо. Это ты сделал, Хосок?
— Да, — ответил Демиург. Он ничего не делал.
Она отказалась. Просто взяла и отказалась от предложения Хо жить вечно. Она сказала, что ее жизнь была наполнена счастьем, и она не хочет другой. Пусть лучше все закончится так, и она уйдет незапятнанной душой в лучший мир, чем пройдет ещё тысячу жизней, наполненных болью и страданиями. А потом она закрыла глаза и блаженно улыбнулась.
Она умирала.
А Хосок понимал, что он в ловушке. Он не мог перенестись с ней в другой мир, не мог оставить свои владения без присмотра. И он не мог жить без Примы.
А она? Как она могла захотеть бросить его? Он оставил все, все свои дела, он отдал ей свое сердце, посвятил собственное существование лишь одному человеку. А она хочет уйти, потому что боится, что в ее жизни появятся трудности? Испугалась трудностей? Как эгоистично!
Ей-то хорошо! Каждая душа, вылетая из тела, теряет все свои воспоминания. Девушка даже не вспомнит Хосока, когда окажется в том мире. А Демиург будет обречён вечно страдать. Один. Совсем один. Как и всегда.
Чон не мог ее отпустить. Просто не мог.
И, в тот момент, когда Прима испустила последний вздох, где-то в мире заплакал только что рождённый ребенок. Он все помнил. И он понял, что Демиург не послушался ее слов.
====== 5. 4 – Е ======
— Ненавижу тебя! — пятнадцатилетняя девушка выставила вперёд руку, не давая Создателю подойти ближе.
— Пожалуйста, пойми, эта книга – твой защитник, — умолял ее Хосок. — Я написал ее для тебя, чтобы ты могла знать, с кем имеешь дело. Здесь все существа, что я создал.
— Даже я? — саркастично усмехнулась девушка. — Я просила тебя дать мне уйти!
— Но я люблю тебя, — голос парня задрожал. — Я всегда буду любить тебя.
Феникс вдруг погрустнела и виновато заглянула в глаза Чону.
— Хосок... — медленно начала она. — Пойми, хоть ты и сделал мою душу бессмертной, я все же человек. Мои чувства... Они непостоянны. Слишком много жизней, Хосок. Я не смогу любить тебя вечно. Прости.
Она ушла, взяв книгу и оставляя Хо одного. Создатель все понимал. Это ведь он сделал людей такими. И вот теперь он расплачивается за это.
Хосоку было больно. Нужно было отвлечься, заглушить боль, заткнуть ее. И тогда парень решил усложнить правила давно забытой игры в Джина. Из обычного исполнения желаний он сделал бойню, заключив всю энергию внутри бестелесного создания, привязанного к своему телу – хозяину. Теперь исполнить желание можно было, только убив тело. Свойства Джина были максимально приближены к характеристикам Ангела, чтобы ни тот, ни другой участник игры не догадался, почему за ним идёт охота.
И игра началась.
По правилам игры запрещалось:
1) Говорить Джину, кем он является, намекать или всячески подталкивать его к этому выводу.
2) Мучить Джина перед кончиной. Смерть должна быть безболезненной для тела.
3) Рассказывать о личности Джина несверхъестественным существам.
Следя за игрой, Чон не забывал приглядывать и за Примой. Он ставил к ней Ангела каждую новую жизнь, надеясь защитить девушку и сберечь от других существ, которые могли вычислить Феникса по отсутствию Ангела.
Но он понятия не имел, к чему приведет его забота.
Когда Прима попала в аварию, Хосок примчался тут же. Оставаясь невидимым для всех, кроме неё, парень попытался вернуть девушку к жизни, несмотря на то, что та не хотела выходить из комы. Она специально бросилась под машину, надеясь получить другое тело, и Демиург был в отчаянии, снова осознав, на что он обрек девушку. И, когда он в очередной раз уговаривал ее душу вернуться, Прима не выдержала. Наверное, она хотела ему сделать больно. Наверное, хотела показать, что не нуждается больше в Создателе. Наверное, она хотела отомстить.
Она повернулась к своему Ангелу всегда безмолвно стоящему рядом, и поцеловала его. Законы, что придумал Хо, сработали мгновенно – она очнулась, получив исцеление, но Чона испугало не это. Тот Ангел... Он ещё долго стоял, невидящим взглядом дырявя стену, и то и дело прикладывал пальцы к губам.
Лиса сдала книгу в библиотеку, чтобы не хранить дома компромат на себя, но вскоре начала брать её слишком часто. Демиурга насторожило это, поскольку девушка раньше не использовала энциклопедию. Она что-то задумала.
Но Хо догадался, что именно собралась сделать девушка, слишком поздно. В тот день, на крыше, когда он понял, что Лиса не случайно оказалась рядом с Джином, Создатель потерял контроль над ситуацией. Феникс не должна была спасать Тэхена, чье тело постоянно стремилось к саморазрушению. Она должна была позволить ему умереть и закончить игру. Лиса не должна была вмешиваться в кровавое развлечение, где вариантов развития событий было всего два: исполнение желания или смерть от руки конкурентов. Поэтому, когда девушка навестила Кима в больнице, Хосок, прикинувшись пожилым врачом, постарался максимально быстро отвести любимую от бомбы замедленного действия.