Он смочил рану антисептиком и ловко выстриг волосы вокруг раны. Наложив повязку с мазью, он аккуратно, чтобы песец не хватил его за палец, дотронулся до мордочки, животное будто бы спало, дыша медленно, но ровно.
- Пусть поспит пока, - сказал Дима, убирая за собой.
- А ты где так научился? - с уважением спросил Андрей.
- У меня было три собаки, - Дима поднялся и пошел к выходу. - Надо бы покормить.
- Покормим, - улыбнулся Андрей и встал. - А так оно повеселей будет, правда?
- Не знаю, - хмуро ответил Дима, и они вышли.
В небольшой кухне Андрей нашел давно забытую алюминиевую миску и выделил ее для нового жильца. Налив в нее остатки молока, он побросал туда пару кусков засохшего хлеба, и отнес в хозблок. Потом они пили чай, Дима молчал, как обычно глядя в свою кружку. Андрей не хотел ему докучать и пролистывал новости на планшете.
- А что потом с ней будем делать? - спросил Дима.
- Когда потом? - переспросил Андрей, ушедший с головой в сводки о военных успехах в аравийской пустыне. - А, ты про нашего питомца. Так выпустим. Пусть оживет, подлечится, а там свободна, куда хочет, туда пусть и идет.
- Понятно, - сухо ответил Дима.
- А, ты хочешь ее себе оставить? - Андрей покачал головой. - Вот тут не получится. Мы через кордон с ней не пройдем. А если ее на центр привезем, о-о, там такое начнется.
- Да я понимаю, - Дима снова уставился в кружку.
- О, точно. Мы ее Яртынычу отдадим.
- Ты что! - возмутился Дима, сверкнув глазами. - Он из нее быстро шкурку выделает.
- Нет, не думаю, - Андрей покачал большой, уже сильно поседевшей головой. - Он этим уже не занимается. Надо будет к нему в гости съездить, у него там что-то вроде дачи.
Андрей встал, и стул обрадовано заскрипел, освобожденный от непосильной нагрузки. Его огромные руки схватили обе чашки, ставя их в раковину.
- Пошли спать, по регламенту у нас отдых, - Андрей уже на половину протиснул свое мощное тело в узкий дверной проем.
- Я попозже, - ответил Дима, уставившись в свой телефон.
- Ну. Смотри сам. Если не отдохнешь, твои проблемы. Я с тебя не слезу, - Андрей ушел спать.
Дима проводил его взглядом и нерешительно открыл мессенджер. Сердце неистово забилось и безвольно сжалось, на мгновенье застыв в сковавшей все тело ледяной окове... она ничего ему не написала. Дима нервно бросил телефон на стол и вышел на улицу. Рука потянулась в карман куртки, доставая сигареты. От них стало еще тошнее, и он с остервенением бросил сигарету, а потом и всю пачку перед собой. Ветер тут же подхватил ее, унося далеко в тундру.
- Ну, и черт с тобой, - зло прошептал Дима и пошел спать. На удивление, он уснул довольно быстро, почти сразу, как голова коснулась туго сбитой подушки. Почему-то ему всю ночь снился этот бившийся в капкане зверек, с укоризной глядя на него блестящими черными глазами.
Темно. Я это знаю, мне не нужно открывать глаза. Я далеко, вокруг столько новых запахов, от которых я схожу с ума от страха и любопытства. Лапа сильно болит, но не так, что-то греет внутри нее. Я попыталась лизнуть рану, но язык лишь скользну по шершавой поверхности бинта. Странный, непонятный вкус. Я приоткрыла глаза и осторожно осмотрелась. Здесь больше никого не было, но от каждого непонятного предмета, от каждой щепки пахло человеком.
Но вот, вот этот запах, что разбудил меня. Он повелевает мною, я уже не боюсь, скорее, скорее! Я подползла к миске и сунула в нее свою морду. Молоко. Я знаю этот вкус, знаю, потому, что это первый вкус. Оно другое, совсем другое, но все равно это оно. Я с жадностью проглотила оставленную человеком еду, пустая миска глухо ударяла о пол, когда я ее вылизывала, не желая ни капли оставить. Ступать на лапу было больно, и я легла обратно, забившись подальше в угол между этими плоскими деревьями, они пахли так же, как тот лес, до которого я когда-то добежала, следуя за медведем. Это была голодная зима, моя первая зима. Тогда я потеряла мать и отца, но я их не помню, как не помню и братьев и сестер, разбежавшихся сразу после лета по тундре. Я одиночка, и большего не хочу, я большего не знаю.
Резко скрипнула дверь, видимо я опять уснула. Это вновь он, этот страшный бородатый человек. Я вжалась в угол, не желая выдавать себя.
- Так-так, - покачал головой Андрей. - Ну, и куда ты спряталась?
Он повертел головой, выискивая возможные тайные уголки для пугливого зверька. Вошел Дима и закрыл за собой дверь.
- Чего открытой оставил? Убежит же, - сказал Дима, стаскивая с полки коробку с СИЗом.
- Не убежит, тут тепло и хорошо. К тому же кормят, - Андрей повертел в руках миску и вышел.
Через пару минут он вернулся с миской полной каши со свиной тушенкой.
- Она там, - Дима махнул рукой на темный угол, там, где были свалены беспорядочно сосновые доски.
- Как узнал, показалась? - с надеждой спросил Андрей.
- Нет, просто больше негде, остальные места я осмотрел.
- Ладно, начнем с простого, - Андрей поставил миску с едой и кивнул Диме. - Идем, ей этого на день хватит. Все собрал?
- Да, надо еще перчаток заказать, - Дима поставил почти пустую коробку обратно на полку, рассовывая по карманам новенькие перчатки.
- Надо, закажем, - Андрей взял свою пару из рук Димы и втиснул их в туго набитый карман куртки. Они вышли. Песец еще долго вглядывался в пространство сарая, ловя ухом малейшие изменения звуков. На улице тарахтела машина, пугающе, но она была далеко. Потом все стихло, она слышала только ветер, свободно гуляющий по широкой тундре, с удивлением натыкавшийся на неестественные образования из камней, оставленные здесь человеком. Съеденное молоко приятно согревало, и она уснула, по привычке накрывшись пушистым хвостом.
- Ты смотри, все съела! - восторженно воскликнул Андрей, поднимая пустую миску.
- Чего? - не расслышал Дима, все еще копаясь на улице.
Песец улучил момент и, когда Андрей повернулся к ней спиной, бросился наружу в оставленную Андреем широкую щель.
- Куда! - крикнул Дима и зачем-то бросился ловить зверька, но песец ловко вырвался из его рук и скрылся за углом дома. Дима сконфуженно поднялся, бесцельно стряхивая рассыпчатый снег с брюк. Руки после смены гудели, а ловить зверя в толстых рукавицах было все равно, что пытаться шить в боксерских перчатках, руки не слушались, работая как деревянные оглобли.
- Убежала, - извиняющее пожал плечами Дима, увидев озадаченное лицо Андрея.
- Ну, убежала и ладно, - спокойно ответил он.- Значит все в порядке, раз бегать может.
- Жаль, надо было бы повязку поменять, - вздохнул Дима.
- Ничего, никуда она пока от нас не денется, - Андрей хитро подмигнул ему.
- Ну, не знаю. Она такого стрекоча дала, ловкая, зараза.
- Зима, эх, - Андрей устало споткнулся и стал помогать Диме выгружать замерзший инструмент из машины. Ящики были тяжелые и ужасно холодные. Они затащили все в хозблок и закрыли дверь, решив разложить все завтра.
- Чего-то мы сегодня подзадержались, - сказал Андрей, вглядываясь в черноту ночи в тундре. Вдалеке кто-то будто охнул, и все опять затихло, погружая их в молчаливую мерзлоту. - А ничего и не сделали.
- Да какой там, - Дима отмахнулся, по привычке хлопнув себя по карманам, но сигарет не было, он недовольно крякнул, но сдержался, сильно морща лоб. - Как сделаем, так сделаем.
- Ну, это-то понятно, - распевно, подражая Яртынычу, ответил он.
- Оно-то всегда успеется, ночь длинная, - добавил распевно Дима. Они оба рассмеялись. - А что будем делать с компрессорами?
- А ничего. Информацию мы доложили, руководство приняло решение. Сейчас журнал заполним, рапорт отправим, а там пусть сами думают.
- Но так же нельзя! - возмутился Дима. - Надо останавливать, сгорят же!
- Ну, остановим, а дальше что? Надо вызывать кран, отвозить в РМЦ , у-у, такое дело, брат, не подъемное. Сейчас начнут выяснять, кто должен кран заказать, да на чей счет надо вписать, не-е, нам решение тут принимать нельзя. Вот так.
- Не понимаю. Надо останавливать. Сам же видел, масло хлещет, как из ведра.