Постройку гробницы Тутмес I доверил своему главному архитектору Инени. Вот как повествует об этом Инени на стене своей собственной усыпальницы:
«Я один управлял работами, когда в скале высекали гробницу для его величества, так что никто ничего не видел и ничего не слышал».
Вполне понятно, что это утверждение нельзя понимать дословно, так как на строительстве несомненно было занято по крайней мере 100 рабочих. Какова же в таком случае их судьба? Один из выдающихся знатоков Долины Царей, английский археолог Говард Картер, говорит следующее:
«Совершенно очевидно, что сто или более рабочих, посвященных в важнейшую тайну фараона, были лишены возможности ее разгласить: архитектор Инени наверняка прибег к таким действенным мерам, которые принудили его людей к вечному молчанию. Скорее всего сооружение гробницы велось руками военнопленных, попросту уничтоженных по окончании работ».
Мы уже знаем, что все меры предосторожности и человеческие жертвы оказались напрасными. Воры действовали в Долине Царей настолько дерзко, что царские мумии приходилось спасать, перенося их в другое, более надежное место.
На закулисную сторону ограблений усыпальниц проливает свет один акт судебного процесса, найденный в папирусах периода правления Рамзеса IX (1142 - 1123 гг. до н. э.). Вот как было дело.
Правитель той части города Фив, которая располагалась на восточном берегу Нила, по имени Песер, узнал от своих осведомителей о систематических ограблениях в Долине Царей, расположенной на западном берегу реки, где правителем был некий Певеро. Чиновники соперничали и враждовали между собой. Каждый старался добиться благосклонности везира Хамуаса - губернатора Фиванской области - по мере своих сил насолить другому.
В один прекрасный день Песер настрочил везиру жалобу, в которой не только обвинял Певеро как тайного соучастника ограблений, но даже привел точный перечень вскрытых гробниц. Он утверждал, что было нарушено десять царских усыпальниц, четыре погребения жриц Амона и большое количество гробниц частных лиц.
Хамуас вынужден был как-то отреагировать на жалобу, поэтому создал из своих чиновников следственную комиссию и послал ее на западный берег Нила. Но у членов комиссии, а возможно, и у самого губернатора тоже рыльце было в пушку, или же в последний момент они были подкуплены виновниками. Во всяком случае, они написали огромнейший рапорт, в котором отклонили жалобу Песера на основании совершенно смехотворных и несущественных аргументов.
Члены комиссии заявили, что утверждение Песера относительно ограблений десяти царских усыпальниц и четырех жриц Амона - сплошной вымысел, ибо жертвой воров оказалась только одна царская гробница и два погребения жриц. В рапорте признавалось, что грабители обокрали много частных захоронений, но все это, по мнению комиссии, не давало достаточных оснований для привлечения Певеро к суду.
Защищенный от обвинений, правитель решил отпраздновать свою победу над соперником. Он собрал всех подчиненных ему смотрителей некрополя, ремесленников, стражу и рабочих из Долины Царей, переправил их через реку на восточный берег, приказав устроить шумную демонстрацию перед домом Песера.
Песер вскипел. Выскочив на улицу, он пригрозил, что сообщит обо всем самому фараону, минуя губернатора. Именно этого только и ждал Певеро. Он немедленно отправился к везиру и повторил ему слова своего соперника. Хамуас рассматривал выходку Песера как непростительное нарушение служебной дисциплины; Песера обвинили в лжесвидетельстве, которое он якобы допустил в своей жалобе; он предстал перед судом и был признан виновным. Процессуальные акты, к сожалению, хранят гробовое молчание о дальнейшей судьбе несчастного правителя, который пытался противопоставить себя могущественной шайке анонимных грабителей могил.