Теперь оказалось, что сложнее всего следовать за громилой. Его шаг опережает шаги Эда дважды. Парень немного запыхался. Как он ни хотел, но не успевал превозмочь гигантские метражи, ведь каждый раз приходилось терпеть, как бок по адски резко покалывает. Прежде чем зайти в цех, парень смотрел на окантованную доспехом спину. Она преградила проём двери. И только когда Эд добрался, а дарссеанин зашел в цех, то парень почувствовал холодок на лице.
На конвейерных листах катались песчинки. Им кланялись роботизированные руки с изгибом, в точности как у ног лошадей. Скакательный сустав соединяется фильтрами на корпусе, а из них, словно из двух ноздрей, выдыхаются пары. Белый туман спускается к полу, окутывает его воздушной ватой и впитывается через решётку, словно всасывается подпольным пылесосом, создавая вьющийся циклон. Эд толкал ногами пары, по пути оглядел цех, по-озорному залыбился. Он приметил, что на робо-руке насадка с усиками напоминает многоножку, круглая объемная линза впускает лучи света с потолка и выпускает тонкую стружку лазера.
Дарссеанин проводил Эда в служебное помещение. Вход находился на краю цеха, где у стены тянулось отражающее окно. У первой двери коридора уже стоял другой дарссеанин. Сопровождающий притормозил, а Эд смог расслабиться прежде, чем зашел в кабинет. Дарссеанин встал с другой стороны двери. Парень выпрямился, чтобы не выглядеть подавленным и беспомощным, мельком осмотрел громил, с подозрением отнесся к их спокойствию (неужели они оба предатели?), и вошёл с тревожными мыслями.
"Просторный кабинет подстать её самомнению", - прогрыз парень кусочек зависти и презрения, со злобой улыбнулся.
У длинного окна в стене, где мелькали роботизированные руки, повернулся стул. Улыбка парня скрылась за наивным взглядом, который мастерски обманывает высокомерие. Ирма оттолкнулась от спинки и облокотилась на массивный стол.
- Где Рарказ, - мигом произнесла она, но с легким волнением, затем, оттолкнувшись руками, приподнялась, - говори!
Глаза расширились в два милых золотых кольца. Её страдания наполняли ребяческое сердце, которое билось ради отца. Эд понял, что если Рарказ пропадёт, то умрёт и дитя, словно сбежит из дома, когда останутся лишь пустые стены и фотографии близкого в памяти. Её горе не могло скрыться в следах усталости, а слезы на замше, будто не дождались болезненного удара и давно высохли.
- Он мертв, - ответил Эд быстро, словно лезвием махнул и мгновенно раскрыл зашитые терпимостью раны.
Отчего-то её боль приносила наслаждение. Незыблемое чувство пробудилось, в то время как Ирма отвернулась, чтобы спрятаться от чужих глаз, которые так яростно напоминали её собственные. Она обняла себя и сжалась. Брасианка казалась настолько жалкой, насколько ему нравилось. Её замшевые пальцы выглядывали у локтей, волосы обнимали кукольную талию и плечи, платье облегало миниатюрную фигуру. Мать казалась пушистой зверюшкой, которую производила компания для поддержки больных детей. Она невольно пробуждала ласку и нежность. Почему-то Эд захотел обнять мать, но знал, что нельзя. И от этого становилось больнее.
- Он не мог умереть, - встряла Ирма и обернулась. Её решимость разбила ту жалость. Теперь брасианка стала такой, какую Эд впервые увидел. - Извини, но я не собираюсь верить, кому попало.
- Я испытатель мистера Рарказа, - гордо сказал он, но ощутил острое жало презрения, - а не шалопай с улицы. Вот, - он положил планшет ученого на стол.
Брасианка осмелилась подойти к устройству, но смутилась близости Эда. Парень невольно вдохнул воздух у её волос и почувствовать нежный цветочный запах дорогого мыла. От мысли, что это аромат его матери, закружилась голова. Ирма подобрала устройство, бросила презренный взгляд, как будто осудила наглого извращенца, и отошла к стеклу.
Пока брасианка изучает сложенный попахивающий планшет, Эд разглядывает цех нитов, о котором в предвкушении рассказывала Изот. Натяжной глянцевый потолок обесцвечивается в точках и пускает порции инфоцепей, конвейер катает ниты в виде листа из множества песчинок, линзы преобразовывают инфочастицы в программу, а насадка-многоножка складывает каркас, но со стороны словно щекочет прикосновениями лапок. Ирма за всем наблюдала из кресла, возможно даже перед сном любовалась плодами многолетнего труда, в этом Эд не сомневался.
- Он испорчен, - возмутилась она. Эд с нелепым видом сглотнул. - Как я пойму, что планшет принадлежит Рарказу?