- Ты, - глухо прошипело воображение. Голос словно выбился из фильтра и злобно коснулся ушей среди шума выстрелов.
Безумный ужас снова вцепился в тело, но теперь Эд понимает, о чем он говорит. На секунду парень затаил дыхание, рассматривая огни багрового спектра. Глаза исчезли, когда мимо пролетело пара разрядов, но в мыслях они до сих пор сияют.
Ток пронзил дверь, но Дрин и солдаты успели укрыться в кабинете. Он заглянул в окно, отражающее амбиции Ирмы, и увидел гигантский цех - колыбельную нитов, которая могла свергнуть баланс в природе, правила жизни. Дрин заметил парня и ощутил, как в синтетическом сердце пылает гнев. Если бы тело киборга могло бы яростнее отразить его эмоции, что в их кругах называлось "органической роскошью", то сталь бы расплавилась в жидкую массу от притока горячей крови.
Вдруг Дрин поймал свежий запах металла с примесью вони гнилого тела.
- Наши потеряли Ирму, - нехотя сообщил киборг за спиной. Но Дрин не отрывал взгляда с робо-руки, где сейчас Эд, и с удовольствием вображал, как тот беззащитно вошкается.
"Чуствуешь, что я иду за тобой?" - промелькнула мысль. Дрин услышал наигранный кашель киборга и сосредоточился.
- У стола чувствуется запах брасианской самки. Она пользуется дорогим мылом. Аромат цветет и пахнет, - намекнул Дрин, обернулся и въелся светляками в плавно-сформированное, как у манекена, лицо. - Выследи её и убей.
- А ты? - удивился киборг. Ведь раньше Дрин хотел сам убить Ирму.
- Зачем спрашиваешь, если знаешь, - ответил он и ударил со всей силой по стеклу, где лежал Эд. Оно даже не треснуло.
- Брось. Его сейчас пристрелят.
- Нет, этот костюм не пропускает разряды парализатора. Поэтому парень умрет только тогда, когда ему всадят нож. И это сделаю я!
Пальцы едва дотронулись до цепочки. Эд потянул её и почувствовал, как серебреные звенья въедаются в кожу. Он запыхался, пока превозмогал сопротивление в теле. Тяжело дыша, Эд заметил, что роботы вжались к конвейеру, покусанные электрическими искажениями. Массивный огонь окружил их с двух сторон. За спинами стена уже давно покрылась обгорелыми пятнами.
Киборги поймали паузу и перескочили. Конвейер напротив укрыл их извилистой рекой с бурным течением передвижной ленты. Когда Дрин подобрался вблиз, от замши на плечах в нос Эда ударил запах Хэка. Он пробудил сожаление, боль и недоумение. Парень ещё раз выглянул из-за роботизированной руки и встретил взгляд Дрина. Его бардовые огни смотрели из-под конвейера, а замша выглядывала седыми клочьями.
"Он жаждет моей крови", - осознал парень, потянул цепочку с запредельной силой, которая едва пробилась сквозь команды ограничителя, и вытащил фемторгаф из-под костюма.
- Мирена, - взмолил Эд, включил устройство и случайно свалился набок.
Фемтограф упал, и жижа пробудилась после звонкого удара. Он раскрылся, как стальной цветочный бутон, и из экрана потекла слизь. Черные капли потянулись к стене. Киборги и роботы впали в ступор, а жидкая струя, как шарик раскаленного воска, растягивалась по полу. Капля оставляла дорожку из массы, но и она продолжала толкаться вперед, движимая незримым инстинктом.
Жижа преодолела изгиб и поползла по стене. Киборги глухо прошипели дыханьем в фильтре, чуть подкравшись назад. Роботы издали удивленное жужжанье и прижались друг к другу. Теперь они яростнее ощущали западню. Эд приподнял голову. Опустошённый фемтограф пробороздил по полу, а парень простонал от электрических ударов в голове.
Перед ним жижа растянулась в полукруг, а стена словно превратился в портал. Вдруг из гнилой вязкой впадины вылез капюшон. Под ним показалось золотое стекло, затем появился торс брони, черные штаны и рукава. Мирена ступила на пол цеха и гнетущие крики, окутанные отчаянием и страданьем, пришли за ней. Они начали кружиться, как коршуны у жертвы. Отчаяние сдавливало душу, а страданье выхватывало воздух и душило. Жижа издавала пронзающие стоны. Её шепот ужасал и гнобил. Обескуражено дрожа, с затаившимся морозом и заворожённые тревогой - все наблюдали. Чёрные капли потекли вширь. Её рука вытянула из зыбучей жижи длинную косу с изогнутым острием. Лезвие, как броня, тонули в бездонно-черном цвете и лишь бело-голубыми блики играли на свету.
Эд заглянул в золотое стекло, рассмотрел серебристые изгибы фильтра, края черного капюшона. Он узнал костюм, но большей неожиданностью стал владелец, который буквально вылез из его фемтографа. Весь её трюк казался хитрым планом, где Эд сам пропускает Мирену в башню и провожает бестию к Ирме. И он об этом не догадывался.