И вдруг она вцепилась когтями в свою грудь, завизжала, разрывая кожу, словно склизкую жидкость. Черная кровь хлынула из вспоротых вен и размазывались по полу. Она с жадностью вырывает куски тела, с хрипящим голосом крича:
- Снимите, снимите с меня!
Когти вспороли тело, из туловища потекла теплая кровь. Тогда она встрепенулась. Неожиданно на плечо упала рука и его повернула Охара. Эд задумывается, недоумевает и открывает глаза.
Он дернулся на кресле. Перед глазами раскинулись морские волны под холодными тучами. Вдали они омывали город из гигантских башен. Тогда сознание уняло беспокойство. Эд увидел парящие очереди из капсул, которые мчались над морем. Гигантский стержень ретранслятора мелькнул, Лола пролетела, как стеклянный мяч через ворота. Вдруг на неё накинулся ветер. Капсула протряслась и Эда слегка укачало.
На стекле горел автопилот. Эд захотел коснуться экрана, чтобы посмотреть на время, но ощутил, что пальцы дрожат. Его морозит. В разуме до сих пор зудят стоны и шептанья, которые не исчезли, как трупы жителей с черным пеплом. Лола снова заболталась, в темноте прошмыгнули другие капсулы, как рябь в глазах, и Эд обнял кресло в недомогании.
- Всё хорошо, Эд? - забеспокоилась Лола. Он покачал головой, закрыл глаза и попытался сбросить все мысли, как лишний балласт.
Улица расцветала, когда Эд положил блок Лолы в свободную ячейку. В жилом гиганте он доковылял до квартиры и поймал по дороге пару удивленных взглядов. Парень залез в карманы, достал фемтограф и скорчился. Замок не смог прочитать данные, поупрямился. И, пока играла мелодия, а парень чуть ли не улёгся на дверь, постукивая лбом, она открылась. Эд переступил порог и блаженно улыбнулся знакомому запаху. Именно так должен пахнуть дом и ничто не отнимет у него ароматы детства. Захар выпучил глаза, осмотрев нулевой костюм, но потом опомнился и обнял брата.
- Ты жив, - ликовал он и потряс за плечи, растормошив боль в боку. Эд прошипел, а Захар мигом пустил его. - Прости-и, - растянул он с виновной ухмылкой. - Что с фемтографом? Ладно, брось. Зато ты цел! Приехал на Лоле, Ломанс подвез?
В этот момент у Эда кольнуло в сердце. Захар заметил опустошенность в глазах, которые с печалью прятались от него. От мелькнувшей мысли шерсть на спине встала дыбом, стеклянные волоски прошёркались и тихо проскрипели. Захар сглотнул. Эд вяло его обошел и побрел в комнату, цепляясь за бок. Захар молча проводил брата.
Костюм едва снялся. Тело освобождалось с болью, хотя её слегка унял горячий душ. Эд вышел, погладил бок полотенцем и просопел. Парень сложил пованивающий костюм и посмотрел на него задумчиво.
"Это костюм мистера Рарказа", - Эд омрачился и стиснул зубы, когда понял, что говорит, как Изот - мистер Рарказ. Он отбросил горечь, но всё равно, смотря на нулевой костюм, не мог отрешиться от навязчивых мыслей, - "Стоит его выкинуть...
Но это же костюм Рарказа!"
Эд сжал костюм в руках. Складки уродливо скукожились. Однако неприязнь к нему не возникла. Парень страдал от того, что испытывал привязанность к Рарказу и к костюму. И как можно выбросить труды и усилия, как отрешится от памяти, когда в руках лежит единственный отпечаток.
"Кто меня осудит, если я захочу оставить костюм?" - успокаивал себя. На складках костюма вырисовывалось морщины, ткань уподобилась лицу Рарказа.
- Но почему я сам себя осуждаю! - вскрикнул он и швырнул костюм в сторону. Эд старался не смотреть на разбросанные тряпки.
"В конце концов отчего завелся", - подумывал он, - "это всего лишь костюм."
Парень чуть усмирил пыл и откинул взгляд, лицо Рарказа лежало на полу и как будто ждало его.
"Костюм - это идея. А Рарказ всегда делился со мной не только идеями, но и безумными мыслями. И пусть он скрывал мечту, но я с самого начала знал, к чему мы стремимся. Можно уповать на секреты, однако секреты есть у всех. И, в любом случае, я знаю, что Рарказ не желал мне зла. Тогда почему я обязан его ненавидеть?"
Он собрал ошметки костюма и сложил компактнее, затем с осторожностью наклонился под стол, открыл большой ящик под столешницей и уже по привычке проигнорировал капризы в боку. Парень подвинул к себе коробку на нижней полочке и искусственные лучи высветили тело Пупера. Он, как устаревшая вонючая и истрепанная игрушка, лежал среди хлама. Отчего-то Эд не выбросил Пупера. Эта мысль заставила врыться в своё "я" и всколыхнуть образы.