Глава 1. Зорица
Пляской их любуйся, братец!
На игру смотри, сестричка!
Упросил певца, дружочек,
Умоли раз говориться,
Чтоб они не улетели
Провидением крылатым!
Калевиопоэг. Вступлание
Малые дети резвились прямо у порога большого дома. Те, что постарше, деловито возились гурьбой у самой изгороди. Кто строил шалаш, кто замышлял шалость, а некоторые незатейливо мутузили друг дружку.Но Зорица смотрела за этими детскими шалостями лишь сквозь щель, что служила для передачи еды.
От несправедливости наворачивались слёзы, а горло перехватывали тиски застывшего стона. Ей нельзя проронить ни звука — это она запомнила. Запомнила, как её побил отец, приговаривая: «Нечего скулить, как последняя сука! Ты же дочь вождя!» И дочь вождя терпела, сдавливая пытающийся вырваться крик, стирая слёзы сжатыми в кулаки грязными руками.
Резкая боль вновь скрутила низ живота, заставив девочку согнуться, сесть на земляной пол и прислониться спиной к стене. Подол длинной рубахи был весь в кровавых разводах. По ногам снова струйками стекала кровь.
Кровь… Именно из-за неё Зорица была изгнана из дома как паршивая собака и заперта в этом грязном, провонявшем сарае, размерами больше походившемна собачью конуру. Матушка сама посреди ночи вытащила её из постели, заляпанной кровью, и ревущую, подобно белуге, закрыла здесь два восхода назад. Заперла и сказала: «Будешь сидеть здесь, пока не пройдёт нечистая седмица». Что такое «нечистая седмица» ей объяснила лишь наутро престарелая знахарка, которую родители одну лишь допустили осмотреть девочку. Она доверительно сообщила ей, что за три дня пройдет, и кровь успокоится. Однако у неё пошло совсем не так, как говорила знахарка.
Всем же остальным было запрещено смотреть на неё под страхом неминуемой гибели. Даже еду ей теперь подавали через щель в двери, отворачивая лицо, чтоб ненароком не встретиться взглядом с запертой в зловонной темноте Зорицей.
Теперь девочка знала, куда пропадала каждый лунный круг её мать, могущественный шаман Сияна рода Рысей. Она также укрывалась в тёмном сарае. Также поступали и с другими женщинами рода. Ей об этом рассказала знахарка, каждый закат поившая её горьким и терпким до отвращения отваром. Но эти знания не гасили искры обиды в душе ребёнка. Она по-прежнему не могла понять жестокости этого обычая.
Зорица всегда помогала родителям с младшими братьями, старалась лишний раз не путаться у них под ногами. Выполняла все указания старших по дому, ухаживала за больными и скотиной. Могли бы и по-другому обойтись с ней, всё-таки она дочь вождя Новика. Но всё случилось именно так.
Всё это время единственной отрадой для девочки были сны, позволявшие ей отвлечься от обиды на родителей, жалости к себе и тягостных раздумий. Когда она спала, к ней приходила Матушка-Рысь — покровительница рода.
Каждый раз лёгкий туман заползал в щель двери, как всходила полная луна, обретал очертания дикого лесного зверя и воплощался в женщину с головой рыси. Необычайный вид не пугал девочку, а, наоборот, внушал доверие, позволявшее бросаться в объятия нежных рук. С ней Зорица ощущала неуместный в тёмном заточении уют, от Матушки-Рыси веяло материнским теплом и заботой.
Вдвоём они устраивались на куче соломы, что служила лежанкой, и женщина-кошка начинала свои повести. Когда она рассказывала сказки о неведомых землях на другом берегу солнечного моря-окияна, а порой учила девочку, что с ней в дальнейшем случится, как тогда поступать и вести себя. Зорица всегда внимательно слушала, задавала вопросы, а после засыпала самым безмятежным сном, в котором ей виделись мудрые и говорящие звери, учившие премудростям жизни, охоты и ведовства.
Вот рысь ведёт её через дремучий лес под убывающей луной. Вокруг страшные тени и жуткие звуки, но Зорице не страшно — она смело вышагивает рядом с большой кошкой, лишь стараясь разглядеть источник шума. Всё тщетно. Глаза различают только стволы и ветки деревьев, порой тени охотящихся сов, вот и всё. От этого любопытство усиливает смелость девочки и подгоняет вперёд.
Лишь когда вышли они на поляну, стал понятен источник шума — пред ними разлеглась, преграждая путь, чудовищных размеров рысь. Глаза горели неземным огнём. Пасть она то разевала, то снова закрывала. Каждый раз, когда чудовище размыкало челюсти, шум усиливался и становился похож на звуки множества барабанов, и виднелось пламя, что горело у неё внутри.
Зорица перво-наперво оторопела от страха, но спутница лишь надела на неё венок из омелы и подтолкнула, а затем сама побежала впереди девочки. Подбежав к пасти огромной родственницы, Матушка-Рысь на мгновение остановилась, чтобы бросить призывный и одобряющий взгляд на девочку, а затем прыгнула прямо в разверзнувшуюся пасть.
Зорица от неожиданности даже взвизгнула, но тут же опомнилась и прикрыла рот ладонью. Немного потоптавшись в нерешительности на месте, она также подошла к чудо-кошке и, дождавшись, когда вновь откроется пасть, закрыв глаза, бросилась следом.
Когда же она осмелилась приоткрыть глаза, то была поражена увиденным: очутилась в огромном светлом доме, а её саму обступили самые разные звери и птицы. Волк и заяц, медведь и кабан, лось и белка стояли бок обок. Рядом расселись сова и горлица, ворон с вороной, стриж и сокол, глухарь подле орла. Все они образовали круг, посреди которого и находилась Зорица.
Девочка, придя в себя от потрясения, попыталась встать с пола, но смогла лишь подняться на четвереньки. В недоумении она посмотрела на свои руки и не сдержать смогла крик, вырвавшийся кошачьим воплем — увидела вместо рук мохнатые лапы рыси. Бросила взор на бок — и там оказался светло-рыжий мех лесной кошки, а спину венчал куцый хвост.
«Я — рысь», — мелькнула мысль в голове, и Зорица проснулась. Солнечный лучик нещадно лез в глаза, и нестерпимо хотелось пить.