- Ладно, хватит киснуть. Сейчас чего- нибудь повеселее изображу. Вспомнить бы только, что же вам подойдёт, при вашем уровне культуры...
Пришлось напрячь извилины, вспоминая что нибудь народное или попсовое, типа « муси- пусей». Вспомнила что- то... хотя, в словах не была уверена совершенно, но бабам понравилось. Припев пели вместе, с весёлым привизгиванием и притопыванием. Потом вспомнила народную песню « чё те надо», и ещё что- то пели, такое же ненапряжное, и вечер задался, что надо, нормальный такой вечерок, и меня уже ласково гладили по щеке и удивлялись пушистости...
- Ты такой славный парнишка, Дальвик... хочешь- пошли со мной? Я тебя научу чему -нибудь этакому... нехорошему.
- А не надо меня нехорошему учить, нехорошее я и сам умею. Ты лучше хорошему научи.
- Так и скажи, что ни разу ещё...
- Кто? Я ? Да сто раз!
- Отвяжись от парня, дай ему выпить. Пусть поёт лучше, остальное всё успеется...
Ага. Великий и вечный хит русского человека. Любимая застольная песня про « мороз- мороз». Исполняется душевно, многократно, до полной потери голоса.
Ларс всё испортил. Он выволок меня за шкирку, оттащил в нашу комнату и толкнул на кровать.
- Это возмутительно, в конце концов. Напилась, как свинья, разлеглась там на ляжках...
- Где хочу, там и лежу. Не твоё дело! Я х- хорошенький мальчик, понял? Желаю с девками быть...
- Может, ты и трахать их будешь?
- Захочу- и буду. А из принципа буду. А тебя это не касается. Пус-сти, сволочь!
Ларс толкнул меня обратно на кровать.
- Проспись, дура!
- Зачем толкаешься?- сказала я чужим голосом.- Меня стошнит сейчас.
- Блин! Я ещё должен вокруг тебя с тазиками бегать? Не смей на постель блевать, убью!
Стошнило, и я почти протрезвела.
- Я пойду...
- Нет.
- Почему?
- Просто.
- Да, всё просто. Они там разговаривают со мной, Ларс. Как с человеком. Пусть они и дружат со мной только на одну ночь, потому что я их пою- да плевать! Они меня видят, слышат и даже местами любят... Мне там легче, с чужими людьми. Пойду я.
- Нет.
- Да почему?!
- Не хрена с шалавами водиться и пьянствовать. Не пристало благородной даме подобное поведение. Спи.
- Я тебя не понимаю. Абсолютно.
- Меня это не удивляет, что ты ни хрена не понимаешь.
Ларс открыл окно и уселся на подоконнике с любимой двухлитровой фляжечкой. Воды он в ней не держит в принципе- не фига поганить хорошую посуду. Лунный свет обрисовал его силуэт очень чётко и безжалостно. Чёрный силуэт в холодном зеленоватом ореоле. Ларс неторопливо пил, а я на него смотрела, завернувшись в одеяло. Холодно было очень. Наверное, я простудилась.
- Ларс, так больше не может продолжаться. Мы дошли до точки, до предела. И нам пора расстаться. Я устала, понимаешь? Даже металл устаёт, есть такой термин, « усталость металла», подумать только, когда- то я учила всё это, но совершенно ничего не помню.... Я не могу больше быть с тобой. Потому, что ты меня ненавидишь, за то, что я стала мальчишкой и между нами ничего не может быть. Но разве я виновата в этом, Ларс? А ты молчишь. Ты меня просто в упор не видишь. Тебе плевать, как я живу, о чём думаю... Я для тебя просто обуза. Ты таскаешь меня с собой из чувства долга. Но Ларс, ты мне ничего не должен. Вообще. Между нами даже ничего не было. Разъедемся в разные стороны- и нам обоим станет легче. Я больше так не выдерживаю, у меня нет сил. Не жена тебе, не сестра, не любовница, не друг- просто твоя прислуга, оруженосец... Я не могу больше быть твоим оруженосцем. Мне нужно что -то большее, чем ничего.
Он ничего не ответил, и я бросила в него чем -то, что нашарила у постели. Этот предмет не долетел, упал на пол, а Ларс даже не вздрогнул.
- Ты даже не знаешь, какого цвета у меня глаза! Сейчас, когда темно, скажи, какого цвета у меня глаза? Вот видишь! Так не может больше продолжаться. Отпусти меня, ради Бога, ради всех Богов, в которых ты веришь... давай расстанемся по -человечески...
И он опять ничего не ответил. И я плакала, тихо, как привыкла, а потом уже почти начала дремать, всё бы ничего, если б не духота, вроде, и жарко, а ноги и руки мёрзнут ужасно, глупое состояние, никак не уснуть в этом состоянии... перепила я, что ли?
Где -то над нами по крыше прошелестели крылья того, кто пришёл за мной. Но я совсем не уверена, что это ангел.
Бред, бред. Сон уже приснился.
- Глаза коричневые с жёлтой серёдкой.- Вдруг произнёс Ларс негромко, так, что я очень удивилась. Я -то думала, что он и не слышал моего вопроса, или давно уже забыл о нём.- Забавные такие глаза. Был у меня в детстве пёс с такими глазами... Росту в тебе- два дайра с небольшим. У тебя разбиты костяшки пальцев на левой руке. Ты любишь сладкое, всё сладкое. Любишь животных. И детей, маленьких. Ты хочешь остаться одна- но панически боишься одиночества. Ты очень часто себе противоречишь, даже в мыслях. Ты так и не смогла стать до конца мальчишкой и стыдишься каких -то простых вещей. По ночам ты плачешь, тихо, чтоб я не слышал. Вот как сейчас. Но я слышу. Ещё ты разговариваешь во сне и иногда улыбаешься. Вчера ты ела на ужин жареную капусту, хлеб и простоквашу- я удивляюсь, как ты можешь питаться всякой дрянью, мешать её и не маяться потом животом. Сегодня ты купила себе новые перчатки. И завила волосы. Теперь твои волосы- совсем женские... пушистыми локонами. Не говори, что я тебя не замечаю. А штаны тебе завтра придётся стирать. Судя по всему, ты вывалила на себя полную миску жратвы. И перестань рыдать, наконец, меня это раздражает. Сколько в тебе этих проклятых слёз? Ведро?