- Ты не сможешь.- Выдохнула я в ужасе.- Ты не сможешь, тебе противно, ты не такой...
- Неужели?- прошептал он жарко мне в ухо, обжигая дыханием, чужой, незнакомый голос.- Этого ты так хотела. Только ты забыла об одной малости, душа моя. Ты не женщина.
- Ларс, пожалуйста- а...
- Но это ничего. Я солдат, Юлечка. Двадцать лет на войне. Привык. А солдаты трахают и смазливых мальчишек, ежели девок нет. Легко, Юлечка. Обычное дело. Конечно, в положении этиора есть особые преимущества. Ты всегда первым выбираешь любую девку. Но ты не бойся, милая моя, всё у нас выйдет, я всё знаю, как надо... дёрнешься- руку себе сломаешь. Ладно, пусть вот так, так даже лучше. А потом я тебя задушу, нежная моя. Вот так, лицом в подушку. И всё, и конец всему.
- Пожалуйста...
- Это всё, что мне останется.- выдохнул он и укусил за ухо.- На память. Заткнись. Один звук- и я тебя придушу.
Через какое -то время Ларс опять ушёл на подоконник и присосался к фляге. Приступ у него кончился.
- Довольно рыдать.- Сказал скучно.- Ничего я тебе не сделал. Да и не смог бы, наверное. Так, напугал только. Впредь не привязывайся. Запомни, что ты- не женщина. И всё, что у нас может быть с тобой- это вот так вот. Не забывай об этом.
Я ничего не ответила, вжимаясь в промокшую от слёз подушку. Натянула одеяло на голову и вскоре уснула, согревшись, в той самой постели, где меня впервые в жизни, по -настоящему насиловали. И кто, кто?! И пусть он меня просто напугал и оттолкнул- мы оба знали, что это настоящее насилие. И знали, что он на это вполне способен. И убить меня после- тоже.
Наверное, он так уже делал. Убивал женщин, которых насиловал. Солдаты делают это.
Утром температура упала и я смогла адекватно оценить окружающее. Тихо собралась, чтобы не разбудить спящего на полу Ларса. Вышла на двор, лошадку свою вывела и оседлала, Муху свою...
- Благородный сэтари спит.- Сказала хозяину.- А мне домой надо. Вы не говорите ему, в какие ворота я уехал, ага?
И бросила монетку.
- Как пожелает молодой сэтари...
И я уехала. Я больна, просто больна. Ночью у меня была высокая температура. У истеричных подростков температура подскакивает за сорок. Это и объясняет моё поведение.
А его поведение что объяснить может?
Ларс ничего не понял. Я не хотела... я хотела просто прижаться к нему, и чтобы он меня обнял, как живого человека. Чуть -чуть нежности, самую капельку. И всё, и хватит с меня. У меня и в мыслях не было секса. Я же просто прощалась, а он...
Потом всё это стёрлось, сгладилось, и осталось одно- согреться, и весь огромный мир сжался до размеров моего дрожащего тела. Температура поднимается. Я перестала понимать, где нахожусь. Потом увидела, что везде деревья. Сползла с лошади и зарылась в листья. Жарко, так жарко, а ноги так мёрзнут...
Из листьев меня откопал Ларс, завернул в свой плащ.
- Ты больна. Я должен был это знать ночью, что ты больна. Я во всём виноват, только я. Что теперь делать? Нужно знахаря найти какого- нибудь.
- Уходи...
- Я не прошу, чтобы ты меня простила. Но сдохнуть тебе я не дам.
- У тебя кровь на руке.- Сказала я. Подняла ему рукав... и мучительно закашлялась, поперхнувшись собственным криком.
Ларс попытался вскрыть себе вены. Точнее, он не пытался, он это просто сделал. Обыкновенным способом разрезать запястья поперёк показалось ему недостаточным- и он ещё старательно распорол вены вдоль. Это было, правда, страшно. Видеть такое на близком тебе человеке...
- Фигня.- Пробормотал сердито.- Форменное издевательство. Даже сдохнуть не могу, как все люди. Слушай, это обидно. Что ж я теперь, вечно жить буду? И не сдохну никогда? Да мне уже офигело...
- Больно?
- Да уже не очень. Крови с кружку всего вытекло- и загустела, а теперь уже всё затягиваться начинает. Не по- людски всё...
- Ты... зачем?- спросила я тихо, не в силах глаз отвести от его ужасных рук.
Ларс привязал мою Муху к своему седлу. Как -то залез вместе со мной- я это упустила почему -то этот момент, просто перескочила картинка. И мы уже едем. И моя голова болтается, как у куклы, и от этого меня тошнит. Ларс обнял меня одной рукой, прижал к себе. Его кольчуга обожгла мою щёку холодом. Приятно...
- Я тебя прогнал. Чтобы ты сама ушла, наверняка. Избавиться от тебя, раз и навсегда, понимаешь? С гарантией, что ты за мной не увяжешься снова. А когда увидел, что ты действительно ушла... Я понял, что жить без тебя не могу. Или мучиться с тобой- или умереть без тебя, понимаешь7 И ничего иного, никакого иного пути. Я подумал, что для нас будет лучше, если мне умереть. Но ничего не вышло, сама видишь. Так, глупость одна. И тогда я поехал тебя искать. Хозяин гостиницы сказал, к каким воротам ты направилась...