Изменения нарастают прямо пропорционально расстоянию до Стены. Кошки оказались менее всего подвержены инверсии. Только что все приобрели бурый в чёрных пятнах окрас да лысую макушку. Кожа на круглой лысинке теплее, чем на остальном теле. Вероятно, лысинка имеет для кошек какой- то смысл, но лично я не поняла. Объяснить внятно они не смогли.
Собаки. Милейшие деревенские Жучки и Бобики отрастили гибкие, ловкие пальцы. Их стопа напоминает теперь обезьянью, как у каких- нибудь павианов. Передними конечностями собаки пользуются довольно ловко. Не так, как обезьяны, конечно, но всё -таки. Выглядит это ужасно. Нет, правда страшно. Вот такие маленькие, простые вещи и есть- самые страшные. Страх- в простом. Когда я впервые увидела такую собаку, ковыляющую на трёх лапах, а пальцем четвёртой ковыряющую в зубах- я чуть не заорала, честное слово. Потом попривыкла слегка.
- А у нас завсегда собачки с ручонками были.- Лениво тянет селянин, у которого мы остановились переночевать.- Можа, в дальних краях оно и не так, бог его ведает, а у нас так. Нам ихние ручонки не мешают. Собачки у нас умные, хорошие. Польза от них немалая. Какое ж хозяйство без собачек? Так вы, Ваша милость, зайчика брать будете али нет? Можем зажарить, можем запечь, как пожелаете.
Коричнево- рыжий заяц ростом больше раза в четыре, с добрую собаку ростом, когти тоже великоваты и вся морда какая- то не такая. Прикус не тот. Хищный. Потому что зубки в пасти явно не травоядные.
- Какой же это зайчик?!
- Зайчик.- Повторяет крестьянин упрямо.- Что я, зайцев не видал? Овцу зарезал, паскуда. Хорошо, уволочь не успел. Подстрелил я его. Молодой, мясо хорошее... так будете брать в дорогу?
- Будем.
Люди тоже меняются. Чем ближе к Риаду- тем сильнее, тем больше патологий. По шесть или по четыре пальца на руках, заячья губа- не редкость. Не редкость и явные олигофрены, и дауны. Сидят на завалинках у домов, смотрят в никуда, из открытых ртов слюни текут... Я даже начала видеть разницу между всеми этими... ненормальными. Олигофрены могут быть агрессивны, а дауны- наивные, милые существа с интеллектом маленьких детей. Хотя, может, я неправильно называю. Но надо же как -то называть, в самом деле. Они выполняют несложные работы и вполне вписываются в нехитрую крестьянскую жизнь. Многие другие не вписываются. Родившиеся без ног, например, или без рук. И прочие, явные и страшные уроды. Впрочем, они, в основном, не выживают.
Растения увеличились в размерах. Ну, это я ещё по Чернобылю знаю, в смысле, читала. Грибы огромные, пшеница выше моего роста. Яблочки с детскую голову размером. Жрать, честно говоря, боязно. Но мы решили, что нашим мёртвым телам уже ничего не повредит, даже генетически изменённая пища.
Стена тумана стояла на горизонте. Мы приближались к ней, и она росла, вытягивалась в обе стороны, странное, невероятное зрелище...
В одной деревушке фойду решили оставить нас. Мы обрадовались, если честно. Всё же, неприятно таскать в себе паразита, пусть и нейтрализованного. Они выбрали двух пареньков с лицами даунов. Мы на секунду предоставили им контроль над глазными нервами, позволили им выглянуть из наших глаз... мой фойду тут же попытался взять под контроль и мой мозг, но больно получил по щупальцам.
- Извини.Это случайность.
- Ага. Считай, что я тебе поверила. Что теперь?
- Идём в безлюдное место. Они пойдут за вами.
И парни, в самом деле, потащились за нами по дороге. По- моему, они спали, пусть и с открытыми глазами. По крайней мере, они не проявляли абсолютно никаких признаков умственной деятельности.
Отойдя от деревни достаточно далеко, мы свернули в лесок, привязали коней. Фойду заявили, что на изменение новых тел им нужно дней пять, как минимум. Мы сказали, что нечего выпендриваться, пусть заселяются в новостройку. Потом комфортные условия себе создадут, на месте. Фойду протестовали, но особого выбора у них не было. Мы с Ларсом были хозяевами положения и могли диктовать им свои условия. Паразитам хотелось покинуть нас так же сильно, как и нам от них избавиться.
Мы с Ларсом посмотрели друг на друга, кивнули, вздохнули, собираясь с духом- и развели парней по кустам. Я раздела своего, уложила на траву. Разделась сама. Легла сверху, плотно прижалась, пальцем открыла его слюнявый рот и коснулась губами в этой отвратительной пародии на поцелуй. Меня мутило от омерзения.
А потом пришла боль. Но мне не привыкать к боли, и я терпела молча. Только всё тело корчилось, как в ломке. Потом онемел живот, следом грудь, горло- всё потеряло чувствительность. Спасибо за анестезию. Фойду лез напрямую. Я не чувствовала боли, но чувствовала, как он ползёт. В желудке. В горле. Переползает в другое тело.