И для меня всё кончилось. Пришла темнота.
Потом я очнулась и заплакала от боли. Темно. Я ослепла? Нет, разлепила глаза. Это просто кровь. Наверное, много времени прошло, слипшаяся от крови шерсть засохла. Я встала. Встала, всё- таки. Шатаюсь, но иду.
Своих мертвецов варвары забрали. Моих- оставили мне.
Салий- с разрубленным лицом, боже мой... Прокворлд- бедный мой философ, ему почти отрубили голову, наверное, они целой толпой держали его и рубили, ведь у него такая жёсткая кожа- была... У Фарзура огромная рана в животе, надеюсь, он не долго мучился... У Здари разрублена грудная клетка... И Стай, чуть в стороне, истыканный стрелами. Варвары, наверное, не могли справиться с ним, побоялись, что он убьёт ещё многих. Они расстреляли израненного Стая издали. Купец и его парень тоже убиты. Наши вещи разбросаны вокруг фургонов. Варвары взяли деньги, взяли то, что им понравилось, забрали лошадей и ушли.
Я побежала по дороге. Меня гнала вперёд дикая, последняя надежда- что наш фургон добрался до крепости. Я чуяла, что по дороге шли варвары- но всё же надеялась, что они не догнали наших, я так надеялась... Лишь эта надежда не давала мне лечь в пыль и сдохнуть, наконец.
Но надежда обманула меня, как всегда.
Они уехали совсем недалеко. Среди варваров были и конные, и они, обойдя лесом, выскочили на дорогу и бросились в погоню за фургоном. Отряд просто разделился надвое.
Я медленно, осторожно подходила к фургону, всё ещё на что- то надеясь. Хотя уже знала, что всё кончено- но всёравно, ещё надеясь...
Лошадей нет. У Хадиш две стрелы в груди. Парень, помощник купца рядом с фургоном- его забили чем- то тяжёлым насмерть. Вероятно, за трусость, за то, что спасался вместе с женщинами. Я залезла внутрь. Тело стало тяжёлым, непослушным, словно чужим, боль отступила и я как -то странно осознавала то, что видела. Хаба- Фаб, залитый кровью. Его ударили ножом в сердце- но эти дикари не знали, что у него есть ещё и правое сердце. И Хаба ещё жив- но он умирает...
- Мама...- прошептал беззвучно.- Мама...
- Мама с тобой, маленький. Мама всегда с тобой.- Прошептала я так же тихо. Но его глаза уже меня не видели. Через две минуты он умер- и я ничего не могла сделать. Зверей нет. Данла успела открыть клетки. И Данлы с Рутой нет. Значит, их увели живыми.
Маугли. Моя девочка. Мой ребёнок. Но её лице- удивление. Голубые глаза широко раскрыты. Ей разбили голову. И она лежит на залитой кровью циновке в какой- то странной позе, такая маленькая... такая мёртвая. Я потрогала её лицо, не в силах понять, осознать этого... этой странной перемены. Моего ребёнка больше нет. Осталось только пустое тельце, которое холодеет, как -то твердеет и становится чужим и незнакомым... Как, как это возможно? Почему у меня отняли дочь? За что?! Всю мою семью, всех, кто у меня был- за что??
И тогда я закрыла глаза, наконец, и закричала. Крик умирающей кошки.
Они услышали и пришли. Пушок и Волчок, Ушанка, Хрен Прокормишь и Бапа, вокруг живота которого привычно обвился удавчик. Они смотрели на меня- испуганные, ничего не понимающие, и собаки собрались завыть...
Я запретила. Я сказала им, что враги убили всех и увели Данлу и Руту. И теперь мы должны их найти. Уж не знаю, каким образом я это сказала- но они поняли.
- Искать хозяйку!
Псы заскулили и побежали по дороге назад. Я не могла бежать- и тигр подставил мне свою широкую спину, как на выступлении... Я теряла сознание- но ненадолго. Боль отступила и осталось какое то отупение. Но я знала, что шок пройдёт и боль вернётся- и тогда я просто умру, потому что жить с этим невозможно...
Отряды встретились, немного не доходя до того места, где мы приняли бой- последний бой. Встретились- и разошлись. Собаки заметались, растерянно скуля. Девчонок везут на лошади, всё ясно. Псы потеряли след. И мы не знаем, какой из отрядов их увёз.
Я решила пойти направо и повела свой собственный отряд. К нам прибилась пара волков и побежала рядом, молча и деловито. Я позвала ещё раз. И вслед за разведчиками явились остальные, ещё не успевшие разбиться на пары и разойтись по логовам. Я позвала их убивать людей- и волки охотно согласились.
Варвары окружили деревушку и теперь дожидались, когда вечером крестьяне погонят домой стадо- и, следовательно, откроют ворота. Они разбились на три группы и спрятались- но звери отлично их учуяли.
И я позвала свою стаю охотиться.