Это… Слишком смело. Чрезмерно по-гриффиндорски.
— Прости, я не знал, — пробормотал Малфой, повернувшись к бару. Он облокотился на стойку и отпил из стакана. — Но ведь твои друзья бы…
— Я не могу бросить Джейсона, — перебила его девушка, повышая голос. — Я не могу его оставить, я нужна ему, я… всё ещё его жена. Мы всегда любили друг друга и…
— На хрен такую любовь, Грейнджер, — он с раздражением окинул её взглядом, останавливаясь на покалеченном лице. — Это нездоровая херня, а не отношения.
— Я знаю, — выдохнула она с нервной улыбкой. — Это мой выбор, ясно? Джейсон — всё, что у меня есть. Я всё ещё люблю его, он мой самый близкий человек. И он тяжело болен. Я нужна ему.
Драко хотелось ещё много чего сказать по поводу её личного домашнего насильника, но он видел, что ситуация безнадёжная. Грейнджер держалась за их связь, как за спасательный круг, словно этот маггловский кретин в своё время подобрал её и приютил, как бездомную собаку.
«Скорее поработил. Лишил магии, мать его! Как можно быть настолько слепой?! Как там писал «Пророк»? «Умнейшая ведьма своего времени»? Мы её потеряли, остались только сплошные посредственности шрамоголовые».
— А дети есть? — осторожно поинтересовался Малфой, стараясь придать своему тону как можно больше равнодушия.
— Как-то не сложилось. И слава Богу.
«Какая ирония…».
Закурив новую сигарету, Гермиона облокотилась о столешницу и уставилась на Драко изучающим взглядом.
— Мне кажется, я за сегодня выложила достаточно компрометирующей информации о своей никчёмной жизни, может, поделишься, чем ты жил всё это время?
Малфой пригубил третий по счёту стакан виски, всё ещё будучи погружённым в свои мысли. Когда до него дошёл смысл вопроса, рука со стаканом дрогнула и сжала его ещё крепче. Драко поймал усталый взгляд Гермионы, который, он уверен, ещё несколько лет назад сверлил бы его своей пытливостью, если бы не был насквозь пропитан ненавистью. Кто бы мог подумать, что им всем придётся стать по-настоящему взрослыми? Раздавленными тяжелыми обстоятельствами, случайно столкнуться в баре и вести дружескую беседу? Немыслимо.
— Я купил лавку Горбина и слегка её переоборудовал, — выдал Малфой первое, что пришло на ум. Тот малозначимый аспект его жизни, который теперь должен будет стать единственным, что имеет значение в его разрушенной жизни. — Вывез оттуда тёмные артефакты и все эти годы ездил по миру, собирая магический антиквариат. Мне даже удалось найти парочку маховиков, правда, один нерабочий, но его с удовольствием приобрела одна тучная тётка для своей племянницы по совершенно смешной цене — двести галлеонов.
— Ну ты и прохвост, Драко Малфой, — с потрескавшихся губ девушки сорвался смешок вместе с сигаретным дымом. — Боюсь спросить, сколько же стоил исправный?
— Он всё ещё в магазине, — холодно ухмыльнулся Малфой. — На самом деле, человек, который мне его продал, сказал, что он работает с помехами. Лучше не рисковать.
— Так зачем же ты его продаёшь? — а вот и знакомые отчаянные нотки. — Вдруг человек, что его купит, застрянет в прошлом навсегда или…
— Да не собираюсь я его продавать, — нахмурился Малфой. — Он украшает мой магазин. Лежит прямо на витрине, привлекает посетителей.
— И как? Это приносит какой-то доход?
— Приносит, конечно, — фыркнул Драко. — Есть ценители, коллекционеры, которые готовы платить любые деньги за то, чтобы чем-то завладеть. Но если тебя интересует, живу ли я за счёт прибыли от магазина, то нет. Это просто хобби. С моим наследством я мог бы бездельничать всю жизнь. Надо было просто чем-то себя занять, чтоб не помереть со скуки.
— Ну ты и циник, — усмехнулась Гермиона.
— Как нетипично для меня, не так ли?
— На самом деле, я рада, что какие-то вещи не меняются. И рада, что кое-что всё-таки изменилось. Теперь ты не кажешься психованным ублюдком, хотя я не то что бы хорошо разбираюсь в людях.
Они тихо рассмеялись. Это было так странно — презирать внутреннее опустошение.
— А семья? Ты женат? — спросила Гермиона, глядя на Драко поверх стакана, снова отпивая глоток бренди.
Улыбка Малфоя моментально стёрлась с его лица, заиндевевшие радужки глаз обратились в холодное стекло. Он отрицательно покачал головой и осушил стакан одним глотком. У него было стойкое ощущение, будто он соврал, будто если бы он сейчас был под действием Веритасерума, то дал бы положительный ответ, и от этого липкого чувства начала подниматься тошнота.
— Я думаю, у тебя всё ещё впереди, — беззаботно произнесла Грейнджер. — К тому же…
— Как ты нашла это место? — вдруг выпалил Драко, не желая слушать её слов. Она не понимает. Не понимает, что по новой расковыривает совсем свежую рану.
Грейнджер заметно смутилась. Видимо, его тон оказался резче, чем он рассчитывал.
— Случайно, — пожала плечами Гермиона. — Как-то раз бесцельно шаталась улицами Лондона после очередного срыва Джейсона и набрела на это место. Я прихожу сюда, когда становится… невыносимо. Ты тоже?
Может, это его шанс найти утешение? Может, самое время взорвать плотину и поделиться болью. Сегодня и так во всех смыслах день лишён привычной обыденности, а дальше… Что дальше? Что будет завтра?
— Вроде того, — уклончиво ответил Драко. — Когда ты спросила про семью, я… сказал правду, — он прочистил горло и сжал руки в кулаки, чтобы унять дрожь. — Сегодня я похоронил свою жену. Асторию. Она была на третьем месяце беременности.
Эмоция леденящего ужаса исказила лицо Гермионы. Она закрыла рот руками, едва сдерживая слёзы.
— Астория Гринграсс? — шокировано прошептала она. — Как?
Малфой набрал побольше воздуха в лёгкие, чтобы протолкнуть шершавый ком, что сдавливал горло тисками. Как же это тяжело — говорить, проговаривать вслух все эти слова, сохранять голос спокойным, когда хотелось кричать от боли.
— С самого начала беременность протекала очень тяжело, — отстранённо начал Драко. — Ей часто становилось плохо, она теряла сознание. Я старался по возможности находиться всё время рядом, но Астория настаивала на том, что ей не нужно постоянное наблюдение, что я могу продолжать путешествовать по работе, и если ей что-то понадобится, она всегда может попросить эльфов о помощи. Однажды, — он сглотнул и на секунду прикрыл глаза, — я уехал, недалеко, в Шеффилд. Позволительное расстояние для аппарации на случай, если я срочно понадоблюсь дома. Астория решила прогуляться по саду перед ужином, пока все эльфы были заняты на кухне. Она любила сидеть возле пруда.
— Господи, — пролепетала Грейнджер сквозь кончики пальцев, что всё ещё прижимались к губам.
— Теперь остаётся только гадать, но, по всей видимости, ей стало нехорошо и она потеряла сознание. Упала в пруд и захлебнулась. Я нашёл её, когда вернулся к ужину домой.
Он выдохнул. Стало намного легче. Действительно стало. Теперь он понимал, насколько важно уметь выговариваться, несмотря на все предрассудки. Не алкоголь оказался лекарством, а разговор.
— Боже, Драко, мне так жаль, — Гермиона накрыла его ладонь и легонько сжала. — Я даже не могу хотя бы примерно представить, что ты чувствуешь… А я ещё тут со своей ерундой, когда у тебя случилось такое горе.