— И как это ты успеваешь съездить в дом Стриженовых, что бы с ним поговорить всего за полтора часа обеда? — Спросила Мира, усмехаясь. — Ты даже ни разу не попалась нашему директору… Восхищаюсь тобой!
— Я просто влюблена, что нельзя сказать о тебе, Мира. Смотри на меня! Видишь, что делает с человеком любовь? Она наделяет влюблённых крыльями. Вот я и летаю на них, не замечая времени и не теряя его. Я успеваю и с ним поговорить и вернуться на работу так, что бы меня никто не заметил. Хотя… — Анюта осмотрела библиотеку, — … учеников всё равно уже никого нет. Последний день учёбы. Завтра каникулы… Наконец-то. Я что-то устала за эту осень…
— Не мудрено устать, когда летаешь из школы в дом Стриженовых по два или три раза в неделю. Когда уж к тебе Иван приедет?
Анюта пристально посмотрела на подругу и нахмурила брови.
— Его приезд переносится на март. Обещал приехать к дню 8 Марта, так сказать, подарком на праздник. Ему продлили контракт на четыре месяца, и буду ждать его, как истинно русская женщина ждёт своего жениха из далёких стран…
— С прялкой у окна светлицы, накапливая приданое? — Спросила Мира, усмехнувшись. — Сомневаюсь. Теперь все четыре месяца ты вновь будешь грустить, скучать и перечислять мне свои болезни каждый день, пока я не взвою и не поругаюсь с тобой.
— Но, что же мне делать, Мира, если нервы бродят по всему моему организму? Я не такая холодная и бесчувственная, как ты! Я горячая, я как огонь и ужасно мягкосердечная. — Анюта пристально посмотрела на Миру и, прищурившись, спросила. — Ты и сегодня ничего не спросишь меня о Дамире?
Мира отрицательно качнула головой и произнесла. — Нет. Ни к чему это…
— Ну, я так и знала! — Анюта хлопнула себя по бокам. — Айсберг, а не человек. Ходит беременная по школе и на свою йогу, всех вокруг себя удивляя. Знать ничего не желает о Дамире, да ещё и меня заставляет молчать… И, зачем я тебе слово дала, что ничего не скажу Дамиру? На душе моей не спокойно… Мне постоянно кажется, что я что-то делаю не так, и это мне зачтётся. Мира, ой, и подведёшь ты меня под монастырь?
— Не подведу, а лучше поведу ка я тебя на свою йогу. Позанимаешься, успокоишь нервы и встретишь своего Ивана через четыре месяца…
— Таким же холодным айсбергом, как и ты, толь не беременная? Ну, уж нет! — Закончила речь Миры Анюта. Не дай Бог, что бы я забыла своего Ивана, как ты своего Дамира…
Мира продолжала смотреть, как бабушка с внуком кормят уток, и вспомнила этот разговор с Анютой. Конечно, она была права. Мира должна сообщить Дамиру о беременности, но как… Они перестали «слышать» друг друга, потеряли возможность мысленно разговаривать. А говорить с ним по интернету об этом она не решалась. Мира боялась увидеть боль в его глазах. Его взгляд итак «продолжал жить» в её сердце и приносить ему сладостную боль. Она не знала, как он отреагирует на её беременность. А вдруг он расстроится? Может его жизнь наладилась… с Элис?
Мира села на скамейку и постаралась успокоить разгоряченную голову. Слишком много вопросов и нет ответов. Она сложила руки на животике и постаралась расслабиться.
— Что я могу теперь сделать? — Подумала она и погладила животик. — Я чувствую свою вину… Но в чём? В том, что ничего не сказала Дамиру? — Мира прислушалась к себе и поняла, что не в этом причина её беспокойства.
— Данилка, куда побежал? — Вдруг услышала Мира слова старушки и посмотрела в её сторону. — Стой, говорю, мне же за тобой не угнаться.
Старушка пыталась бежать за пятилетним мальчиком, который бежал вдоль берега пруда по направлению к Мире.
— Девушка, милая, останови его. — Прокричала старушка и помахала Мире. — Мне за ним не угнаться. Это такой пастрелёнышь…
Мира быстро встала со скамейки и преградила дорогу малышу.
Она чуть присела и, раскинув руки в стороны, прокричала. — Беги ко мне! Ловлю…
Мальчик радостно засмеялся и бросился к ней в объятия. Мира подхватила его и тут же услышала смех мальчика, а затем и слова. — Тетя я тебя поймал… — Его руки тут же обхватили шею Миры. — Теперь я тебя не отпущу.
Мира держала малыша в объятиях и смотрела, как старушка спешит к ним.
— Ты меня не отпустишь даже за конфетку? — Спросила она и тут же почувствовала, как руки малыша ослабли на её шее.
Вскоре его хитрющие зелёные глаза прямо смотрели на Миру. Он шмыгнул своим курносым носиком и произнёс. — А конфетка шоколадная? Я сосульки не люблю.
Мира усмехнулась и дотронулась своим пальчиком до кончика носа малыша.
— Она шоколадная. Я сама не люблю сосульки. — Она достала из кармана две конфеты и дала малышу со словами. — Одну съешь сам, а другую конфету дай бабушке. Хорошо?