Малыш кивнул и быстро схватил конфеты и убрал их в карман своей курточки. Он развернулся лицом к бабушке и стал смотреть, как она к ним торопится.
— Что же ты делаешь, Данилка? — Запыхавшись, проговорила старушка, лишь успела к ним подойти. — Ты меня совсем загонял. — Она взяла малыша за руку и обратилась к Мире. — Извините нас. Я одна с ним мучаюсь. А он совсем меня не слушается — Старушка посмотрела на внука. — Олух ты Царя Небесного. — Женщина засмеялась. — Так меня ещё в детстве моя бабушка кликала. Я непоседой была. Вечно куда-то убегала и пряталась. Видно и внуку это передалось. Ох и намучаются с тобой родители, когда вернуться со своей сессии… Они учатся в институте в другом городе, а я с ним сижу, когда они уезжают экзамены сдавать. — Старушка погладила внука по голове, а малыш внимательно смотрел на Миру. — Я надеюсь, Данилка вам не навредил? Я гляжу, вы в положении? Месяцев пять?
Мира встала, улыбнулась, кивнула и ответила. — Да. Не беспокойтесь. Всё хорошо.
— Но, а чего же ты одна? Сейчас праздники идут, все семьями гуляют, а ты одна. На этом месяце беременности, милая, очень важна роль отца. У него связь с ребёнком налаживается. Не упускай этот момент, милая. Отец важен для ребёнка, особенно, если это мальчик. А у тебя будет мальчик, милая,… не сомневайся.
Старушка вновь погладила внука по голове и сказала уже ему. — Данилка, скажи тете до свиданья, и пошли. Уточку уже наелись и нам домой пора обедать.
Мальчик смотрел на Миру и слушал их разговор. Она увидела, как изменилось его личико. Теперь на неё смотрели не детские задорные глаза, а строгие глаза взрослого мужчины. Данилка сделал шаг к Мире и протянул её одну конфету.
— Возьми эту конфету, тетя, и отдай своему мальчику. Мне его жалко… — Сказал он, развернулся и пошёл, потянув за собой свою бабушку.
Мира почти минуту смотрела им вслед. И лишь когда почувствовала, как слеза скатилась по её щеке, произнесла. — О, Господи, надоумь меня, что делать. Помоги, словом Божьим. Направь на дела праведные…
Эти слова молитвы Мира помнила, потому что именно их повторяла её мама, когда на душе было тяжко, и она не знала, что делать. В то же мгновение солнце осветило пруд, парк и Миру. Природа засияла красками поздней, чуть примороженной, осени. Даже уточки в пруду, поднимаясь на задние лапки, стали обрызгивать себя водой. Капли воды разлетались вокруг них, и сияли на солнце, как алмазы.
Мира смотрела на эту красоту и продолжала держать в руках конфету от малыша Данилки. И вдруг, ей так захотелось её съесть, что даже голова закружилась. Она быстро развернула конфету и запустила её себе в рот. Мира и предположить не могла, что может так насладиться конфетой. Ран закрыла глаза, блаженно вздохнула и … ту же почувствовала, как в её животике «запорхали бабочки». Стало щекотно и радостно…
Она вновь вернулась к скамейке, села на неё и приложила руку к животику. Она стала ощущать ладонью, как «бабочки порхают» в нём даже через курточку.
— Неужели это мой малыш? — Мысленно послала она вопрос на Небеса и тут же получила ответ. — Дай!
У неё закружилась голова. Она произнесла слова молитвы «Отче Наш», и прислушалась к себе. И вдруг…её душа стала читать молитву, обращённую к Николаю Чудотворцу. Мира сидела и слушала себя, как заворожённая. Эту молитву она слышала всего лишь раз в восемь лет, когда болела. Её мама сидела возле её постели и тихо читала эту молитву… Прошло столько лет, голова Миры молитву не помнит, а вот её душа помнит и…читает: «Возбранный Чудотворче и изрядный угодниче Христов Отче Николае! Миру всему источая многценное милости миро и неисчерпаемое чудес море, крепости духовные уставляеши, и я восхваляю тя любовцю, преблаженне Святителю Николае: ты же яко имея дерзновение ко Господу,…»
Мира минут десять слушала, как эту длинную молитву читает её душа, и всё это время улыбалась.
Солнце продолжало светить с неба, делая погоду сказочной и неземной. И вдруг она услышала в голове голос, который не сразу поняла.
— Mira, beni duyuyor musun? Mira, beni duyuyor musun?… Konu; sevdi;im!
Мира узнала голос Дамира, но не поняла, что он говорит.
— Дамир? — Мысленно произнесла она, сдерживая биение сердца. — Я тебя слышу, но… ничего не понимаю. Почему я тебя не понимаю? — Волнение и отчаянье завладели её душой. Она ещё раз мысленно произнесла: — Почему я тебя не понимаю?
И вдруг услышала ответ. — Успокойся. Он спрашивает, слышишь ли ты его, милая?
Этот голос был не голосом Дамира…. Это был детский голос?